Цивилизация
Так вышло, что в январе я принял участие в международной книжной ярмарке в Нью-Дели. Не буду рассказывать тут о своих индийских приключениях. Оставим на другой раз. Но событие было взаправду международное и масштабное: красивая застройка стендов, огромная культурная программа и много-много книг на разных языках. Но нам надо сфокусироваться вот на чем: в переводе российских авторов были заинтересованы. Издатели представляли каталоги, назначали встречи иностранным коллегам прямо на ярмарке. Некоторых писателей представители индийской стороны ловили лично, почти за руку. Впрочем, этот процесс начался не прямо здесь и сейчас. Так, сборник рассказов молодой писательницы Анны Шипиловой «Скоро Москва» уже вышел на хинди — его на ярмарке как раз презентовали. Хотя, казалось бы, тема не то чтобы индийская.
А ведь года четыре назад, когда началась ощутимая мировая турбулентность, в книжном мире — среди читателей — поднялся гул: у-у-у, наконец-то перестанут переводить так много иностранной литературы; а-а-а, переводные книги скоро совсем пропадут с прилавков. Как бывает с крайностями, не сбылось ни то, ни другое. Зато, спойлер, молодых российских авторов начали переводить на иностранные языки — в основном ближневосточные. На иврите не так давно вышли книги популярной веб-писательницы Матильды Старр и фэнтези-автора Марины Комаровой. А роман (пока не говорим, какой) издательства «Альпина.Проза» скоро появится на тайском. И, само собой, уже давно выходили в переводе на европейские языки книги модных авторов со стажем: Евгения Водолазкина (на хинди, кстати, его тексты тоже есть), Виктора Пелевина, Алексея Варламова, Майи Кучерской, Владислава Отрошенко, Захара Прилепина….
Погодите — ну звезды звездами. А что там насчет молодых прозаиков? Неужели их удел — только восток? И как вообще иностранные издатели выбирают, какую книгу перевести, какую — нет? И случится ли «бум» русской литературы за рубежом? Мы не визионеры, но разобраться попытаемся.
Индустрия перевода художественной литературы — сфера столько же интересная, сколько сложная. Любой перевод — всегда кропотливая адаптация. Говорят, что из песни слов не выкинешь, а вот из перевода — еще как выкинешь. И только сделаешь книгу лучше. Как Пастернак убрал из «Фауста» большинство алхимических подробностей, зато поймал необходимую ритмику. Многие переводчики и вправду говорят, что самое главное — нащупать манеру и интонацию автора. Тогда текст получится качественным. Я как-то даже проводил эксперимент. Взял несколько романов Салмана Рушди (почти у всех разные переводчики) и почитал по две страницы из каждого залпом. Особой разницы не почувствовал — интонация сохранялась. Само собой, процесс адаптации и поиска «голоса» работает в обе стороны: и при переводе на русский, и при переводе... с русского. Но так какие же книжки переводят?
Многие отечественные тексты на иностранном сейчас появляются благодаря усилиям Института перевода, выступающего посредником между издательствами разных стран: они собирают запросы на перевод, организуют участие российской стороны в зарубежных ярмарках и фестивалях. В том числе, как говорит директор, Евгений Резниченко, в рамках конгресса переводчиков выделяют гранты «зарубежным издателям на перевод в первую очередь современной русской литературы». Классика и без того востребована: мало того, что переведена на разные языки, так еще постоянно появляется в непохожих изданиях — от «карманного» формата до подарочных книг. «Мы решаем приблизительно ту же задачу, которую отчасти, может быть, выполнил чемпионат мира по футболу: приехали люди, увидели, что все совсем не так, как русских представляют, какая мифология складывается. Художественная литература несет приметы истинной подлинности, когда говорит о человеке», — пишет Резниченко.
И в этом-то словечке, «о человеке», вся соль. Литература была — и остается — универсальным и интернациональным языком. Мы одинаково хорошо понимаем и аргентинских, и французских, и американских авторов (с пометкой на количество сносок). Ведь книга — попытка человека отрефлексировать самого себя. Нам интересно читать о себе же, но в других культурных реалиях. А потому, кажется, спросом на перевод пользуется два вида текстов: либо нечто универсальное, философское или максимально сюжетное (как «Ворон» Евгения Рудашевского или фэнтези Лии Арден), либо нечто глубоко укорененное в современность, передающее национальный дух, но в то же время понятное каждому. Нечто, рожденное поколением интернета — привыкшим, что границ нет. И что в современной Москве, что в Вашингтоне, что в Нью-Дели герои нашего времени — молодые, двигающие вперед культуру, экономику, цифровую индустрию, — беспокоятся об одном и том же. Кажется, что большая часть современной литературы русскоязычного сегмента сводится к одной теме — поиску места в неспокойном мире. Разве это не востребовано... любым читателем?
Ежегодно проходят международные книжные ярмарки: в Лондоне, Стамбуле, Франкфурте, то же Нью-Дели и других городах. Это место максимально плотного скопления издателей, но, что важнее, есть на таких ярмарках и отдельные уголки, посвященные продаже прав. Российские представители смотрят на каталоги зарубежных издательств, а зарубежные издательства — на каталоги российских представителей. И постепенно — медленно, но верно, — лед, наросший за время турбулентности, оттаивает. Издательства получают новые предложения, о которых пока, конечно, молчат. Современной литературой, молодыми авторами интересуются. Ведь это тексты, не знающие никаких границ — ни сюжетных, ни идейных, ни социальных.
С чемпионатом мира у нас получилось — и с книгами обязательно получится.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.