Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Ощущение бедности

Евгений Гонтмахер о том, что такое бедность и как ее можно сократить

Правительству России предстоит до 1 октября 2018 года выработать план по снижению уровня бедности в России вдвое. Сейчас бедный в России — тот, кто получает меньше прожиточного минимума. Но «бедность» давно вышла за рамки этой суммы. Так как же снизить не только уровень, но и само ощущение бедности?

Президентским Указом от 7 мая 2018 года правительству предписано до 2024 года вдвое снизить уровень бедности в России. Сразу же хочу сказать, что это заведомо нерешаемая задача. Аргументов в доказательство этому очень много.

Начнем с того, что понимать под «уровнем бедности». В указе нет упоминания о единственном официально используемом инструменте для измерения этого уровня — «прожиточном минимуме». Это весьма странно, так как цель на ближайшие шесть лет определена весьма конкретно. Как же мы все, включая и президента, удостоверимся в том, что она выполнена?

Но все-таки допустим, что по-прежнему будет использоваться «прожиточный минимум». По итогам 2017 года доходы ниже этой черты получали 13,2% россиян. Значит, нужно снизить эту долю до 6,6%? Надо сказать, что это весьма амбициозный параметр, который в 25-летней истории современной России никогда не достигался. Он опускался до минимального уровня — 11,1% — в 2013 году, а потом стал расти.

Возникает вопрос: а за счет чего это чудо должно случиться?

Среди тех, кто официально считается в России бедными, преобладают семьи с несовершеннолетними детьми. При этом их родители в большинстве случаев — работающие люди. Поэтому если мы хотим снизить уровень бедности в два раза, нужно что-то делать с зарплатами кормильцев этих семей. И простого повышения минимальной оплаты труда до прожиточного минимума (на данный момент — 10573 рубля в месяц), которое произошло с 1 мая этого года, здесь явно недостаточно. Даже если в семье с двумя детьми каждый из родителей получает удвоенную минималку (21 тыс. руб.), то бюджет из 42 тыс. руб. как раз соответствует сумме прожиточных минимумов этой семьи.

А ведь зарплата в размере 21 тыс. рублей — это большая удача в целом ряде регионов России. В феврале 2018 года, как отчитался Росстат, в среднем 23,1 тыс. руб. получали в Алтайском крае, 23,4 тыс. — в Карачаево-Черкессии, 24 тыс. — в Калмыкии, 24,3 тыс. — в Чечне, 24,5 тыс. — в Чувашии, 25,2 тыс. — в Кабардино-Балкарии и Пензенской области, 25,3 тыс. — в Кировской области, 25,5 тыс. — в Курганской и Саратовской областях и т.д. В этих и подобных им регионах вероятность, работая, попасть в число бедных составляет отнюдь не 13%, а существенно больше.

В целом по России зарплата ниже уровня двойного прожиточного минимума, как показывают исследования, не менее чем у четверти работников.

Но если взять семьи, где только-только родился ребенок, то там, как правило, остается на полтора года и более только один кормилец. Да, мать начинает получать пособия, в том числе недавно введенную выплату в размере детского прожиточного минимума уже на первого ребенка. Это смягчает ситуацию, но риск попадания в сферу бедности для этой семьи все равно очень велик.

Возвращаясь к оплате труда, необходимо отметить, что при нашей архаичной структуре экономики большинство рабочих мест в силу объективных причин (отсутствие инвестиций, технологическая отсталость, допотопный менеджмент, низкая квалификация занятых) не могут обеспечивать зарплату, способную радикально отодвинуться от риска попадания в число бедных. Даже в бюджетных отраслях (образование, здравоохранение, соцзащита, культура), где за истекшие шесть лет в связи с президентскими указами от мая 2012 года удалось существенно поднять оплату труда, ее абсолютный уровень все равно не гарантирует преодоления черты бедности.

В феврале 2018 года средняя зарплата в образовании составила 32,6 тыс. руб., в здравоохранении и сфере социальных услуг — 38,4 тыс. Но за этими все равно весьма скромными цифрами скрывается очень большая дифференциация по регионам и внутри школ, вузов и медицинских учреждений, о чем многократно писалось. Классической является схема, когда

директор школы, ректор университета, главный врач поликлиники и больницы зарабатывают астрономические суммы — сотни тысяч рублей в месяц, а рядовые сотрудники (я уже не говорю про обслуживающий персонал) получают в десятки раз меньше.

Каковы здесь перспективы? Несмотря на весьма амбициозные поставленные цели по развитию российской экономики, думаю, что ничего в ближайшие годы радикально не поменяется. На одной цифровизации российскую экономику не оживить. Нужна институциональная революция, касающаяся всех аспектов деятельности государства, — судов, правоохранительной сферы, политической системы. Есть такие банальные, но весьма актуальные для нас нереализованные понятия, как беспристрастное правосудие, эффективная полиция, политическая конкуренция, разделение властей и децентрализация государства. Без всего этого мы как были, так и останемся в состоянии экономической стагнации, с темпами роста ниже среднемировых и постоянно нарастающим отставанием, о чем с тревогой предупредил, кстати, Владимир Путин в своем послании Федеральному Собранию 1 марта этого года.

Что же касается бедности, то для отчетности в ход пойдут всякие методические ухищрения и уловки, что мы уже несколько раз наблюдали на примере выполнения «майских указов» 2012 года.

Поэтому, упреждая эту активность, нужно сказать об адекватности «прожиточного минимума» в качестве измерителя уровня бедности.

А тут есть очень много содержательных вопросов.

Начнем с того, что «прожиточный (физиологический) минимум» был введен указом Бориса Ельцина «О системе минимальных потребительских бюджетов населения Российской Федерации» 2 марта 1992 года как реакция на резкое падение уровня жизни. Официальную черту бедности ввел Михаил Горбачев своим указом летом 1991 года, и ключевым параметром был «минимальный потребительский бюджет».

Ниже этой черты в то время находилось примерно 15-20% населения РСФСР. После начала реформ 1992 года эта цифра подскочила чуть ли не до 70%. Поэтому для того, чтобы распределить скудные государственные ресурсы в пользу самых нуждающихся, и был введен «прожиточный (физиологический) минимум», стоимость потребительской корзины которого была примерно в два раза ниже корзины «минимального потребительского бюджета». Численность бедных тут же снизилась до 34%.

Кстати, обратим внимание на то, что в упомянутом указе Бориса Ельцина правительству предписывалось считать обе черты бедности — «низкую» и «высокую», а «прожиточный (физиологический) минимум» вводился только «на период преодоления кризисного состояния экономики». В 2000-е годы, когда «лихие» 90-е стали историей и численность людей, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, постоянно сокращалась и опустилась ниже 15% от населения, вполне можно было бы вернуться к более щедрому «минимальному потребительскому бюджету». Но этого, конечно, сделано не было: кому из власти хотелось бы разового увеличения доли бедных чуть ли не в два раза? Оправдываться перед населением, что это только смена методики? Слишком тонкая трактовка, понятная лишь немногочисленным профессионалам. «Широкие народные массы» восприняли бы эту реформу как сигнал о снижении уровня жизни, хотя реальные доходы семей в тот период росли очень неплохими темпами. А потом наступило социально малоприятное десятилетие 2010-х…

Но если бы проблема измерения масштабов бедности сводилась только к выбору между «прожиточным минимумом» и «минимальным потребительским бюджетом». Она имеет намного больше измерений, которые принципиально важны для принятия практических решений.

В каждом обществе есть устоявшееся на каждый период его развития представление о том, что такое «бедность». Например, человек, желающий, но не имеющий возможности купить мобильный телефон и компьютер, в наше время попадает в эту зону. И таких «лишений» достаточно много. Они касаются здравоохранения, проведения досуга и многого другого.

Как показывают оценки Высшей школы экономики, лишь треть российских семей имеют возможности для развития, то есть получают доходы, превышающие уровень выживания.

Все эти размышления о феномене бедности подтверждают высказанной мной в самом начале этой статьи тезис о том, что наскоком, за шесть ближайших лет, уполовинить эту проблему невозможно.

Вместо громких и экспертно ничем не подкрепленных лозунгов нужно просто-напросто начать широкую общественную дискуссию о том, почему Россия, несмотря на все наши богатства, по-прежнему является в основном бедной страной. Предвосхищая некоторые ее выводы, можно предположить, что для выхода из этой ненормальной для статуса великой державы ситуации нужны масштабные политические и экономические изменения. Одним из главных их результатов и станет переход на качественно более высокий уровень благосостояния не узкого круга привластной элиты, а типичных для нашего рынка труда работников и их семей.

Иного пути, уверен, не дано.

Автор — доктор экономических наук, член Комитета гражданских инициатив и экспертной группы «Европейский диалог».

Новости и материалы
В США умер белорусский хоккеист и тренер Константин Кольцов
Солдату ВСУ пришлось сдаться в плен российским бойцам из-за некачественного автомата
Российская армия захватила американский бронетранспортер
Врач объяснила, с какого возраста дети начинают видеть сны
Глава минобороны Южной Кореи заявил, что не может дать оценку «резни в Буче»
На Украине увидели истребитель МиГ-29 с французской высокоточной бомбой
В Приамурье спасатели начали искать пропавших под завалами на руднике людей
Украинские беспилотники уничтожены над Белгородской и Воронежской областями
Движение грузовиков по Военно-Грузинской дороге приостановлено
В Пакистане произошло землетрясение
Куба сделает прием карт «Мир» обязательным условием для работы всех заведений
Глава «европейских левых» заявил, что пришло время для переговоров по Украине
Российские войска сбили ударный вертолет ВСУ на Артемовском направлении
В Госдуме назвали возможные сроки перехода на прогрессивную систему налогообложения
Вертолет МЧС вылетел для эвакуации спасенных туристов на Камчатке
В Армении заявили о начале демаркации границы с Азербайджаном
Москвичам рассказали о погоде во вторник
США обеспокоены развитием связей Нигера с Россией и Ираном
Все новости