Цивилизация
Вряд ли глава ФНПР Михаил Шмаков и депутат от «Единой России» Андрей Исаев думали о платежеспособном спросе, когда писали статью «Три запроса России к Путину» в «Московские новости». Но экономисты сразу поняли, откуда ветер принес тот «звон», который услышали авторы текста и который интерпретировали в заметке. Евгений Ясин, к примеру, предположив, что Шмаков и Исаев все это предлагают не всерьез, отметил, что вопросы, которых они касаются, могут быть решены в России «только за счет повышения производительности труда и повышения конкурентоспособности отечественного бизнеса».
Шмаков и Исаев пишут о том, как достичь справедливости не по банальной, конечно, формуле профессора Ясина — чтобы лучше жить, надо эффективнее работать, — а по их понятиям. Нет смысла пересказывать их предложения из серии «взять и поделить». Но стоит отметить, что
авторы статьи уловили, пусть и неосознанно, тенденцию дня. А она проста. Народ в России небогат и больше не богатеет, что и становится главной макроэкономической «засадой».
Все чаще поступают свидетельства того, что предвыборный путинский вброс (потребителям) миллиардов рублей в экономику уже растрачен. РИА «Новости» приводят мнение главы банка «Русский стандарт» Дмитрия Левина о том, что объем розничной торговли и номинальная зарплата в России растут медленнее, чем кредитование населения. Банкир тревожится, что это может привести к ухудшению качества банковских портфелей. Но есть куда более серьезный повод для беспокойства: если дяди пети и тети вали не идут в магазин за обновками, то экономика вообще замирает и впадает в апатию, как давно довольствующийся единственными мятыми брюками алкаш с первого этажа, когда впадает в дремоту после опохмеления.
Почти в ежедневном режиме аналитики выдают прогнозы о том, что впредь потребительский спрос будет только падать. И можно ожидать, что число аналитических вариаций на эту тему будет расти еще два-три месяца и завершится, как часто бывает в подобных случаях, фундаментальной работой Минэкономразвития. Всех возбудило, может быть, недавнее исследование HSBC — индекс PMI обрабатывающих отраслей. Индекс опустился до пятидесяти одного пункта с пятидесяти двух месяц назад, то есть упал почти до критического уровня в пятьдесят пунктов (за которым спад, или рецессия — кому что больше нравится).
Причина падения — сокращение спроса со стороны обоих наших главных покупателей. Во-первых, государства, которое само «рулит» некоторыми компаниями, само у себя потом и покупает часто неликвидную продукцию. И населения — это называется «ослаблением роста частного потребления». Еще HSBC отмечает признаки того, что в августе «компании столкнулись с существенным сокращением прибыли по той причине, что их издержки росли, а поднимать цену на свою продукцию они не могли».
Проще говоря, потребители не готовы платить за товары столько, сколько хватило бы производителям на жизнь вообще, не говоря уже о развитии производства.
Агентство Reuters приводит комментарий на эту тему главного экономиста банка HSBC по России и странам СНГ Александра Морозова: «Высокий потребительский спрос, подпитанный низкой безработицей, активным кредитованием населения и предвыборной индексацией зарплат бюджетников, стал локомотивом российской экономики в 2012 году. Однако потребительская активность начала замедляться к середине года на фоне ускорения инфляции и ухудшения настроений потребителей».
Если нет роста спроса, то нет резона увеличивать выпуск товаров. Если нет такого резона, то не пойдут и инвестиции в производство товаров, которые некому продавать. То есть задача ясна — как-то надо добиться того, чтобы платежеспособность населения росла и люди чаще делали покупки.
На данный момент обозначены два способа решения задачи, от которой никуда не деться, как ни прятали бы власти головы под одеяло.
Первый можно теперь условно назвать способом Шмакова — Исаева: отнять часть денег у богатых и раздать их бедным. Но, как показало предвыборное стимулирование спроса кандидатом в президенты Путиным, незаработанные деньги имеют привычку быстро заканчиваться.
Второй способ до противного банален. Он заключается в том, чтобы разрешить наконец повышение производительности труда. Это сложно, но дает шанс на то, что люди станут больше зарабатывать и, значит, больше тратить.
Но это значит, что надо допустить сокращения штатов, а то и закрытие ряда мануфактур.
Российская же власть до сих пор предпочитала фактически продолжать дело луддитов, которые ломали в Англии начала XIX века чулочные станки во спасение честных вязальщиц от нищеты.
Однако во времена луддитов королевская власть вовсе не считала себя обязанной защитить вязальщицу, учить ее вышивать или рисовать фасоны новых кокетливых носочков, чтобы и прогресс не останавливался, и дочери вязальщиц не гибли бы от нехороших болезней или ножей злодеев в лондонских притонах. Прошло два века. Теперь власти в развитых странах уже не торгуют доступом к ресурсам, не рулят экономиками, а занимаются как раз исполнением своих прямых обязанностей по защите подданных или граждан, в том числе социальной защитой. Правда, физики доказали вроде, что время вообще течет в разных точках по-разному, может, у нас и не прошло двести лет с гаком…
Тем не менее сейчас вся статистика, все опросы и вот индекс PMI, наконец, говорят: дальше по-старому жить не удастся, все резервы исчерпаны, нужны изменения. РСПП умоляет разрешить повышать производительность труда (Шмаков, конечно, резко против). Но власти трудно отказаться от руководящей и направляющей роли в экономике. Страшно ведь взваливать на себя заботу о сокращаемых вязальщицах, отменять, скажем, прописку, вкладываться в образование в ущерб оборонпрому и делать другие неприятные вещи.
Проще по-шмаковски обязать законодательно богатых содержать спортклубы, а по-путински — запрещать увольнять и закрывать, списывая, если что, все беды на злонамеренность злых капиталистов и неразумность доставшегося ленивого люда.
И у власти дозревает решение вообще практически всю экономику загнать в рамки госкорпораций, чтобы, засучив рукава, упрямо держать управленческие вожжи в одних натруженных руках.
Но упрямые цифры статистики и данные опросов гнут свое: нельзя так, заканчивайте баловство, господа. Чего ждать?
У власти остался еще один резерв для сохранения своей монополии на распределение благ и наказаний — девальвация. Эта фея может оттянуть стагнацию еще на несколько месяцев, а там, глядишь, что-нибудь где-нибудь бабахнет и цена нефти взлетит выше Спасской башни — вот и еще несколько лет благолепия явятся.
Складывается впечатление, что власти в такой сценарий неистово верят, недаром же продлевают возраст для руководителей…
