Цивилизация
Этот трехлетний бюджет «по-минфиновски» можно назвать «бюджетом безопасности» даже не потому, что в нем предусмотрено больше расходов на безопасность (на армию, флот и полицию), а потому, что
главная идея этого документа из почти 26 тысяч слов — защита от рисков неисполнения бюджета, придание ему максимального уровня безопасности в этом смысле.
В чем же Минфин видит риски для главного финансового плана державы? Может быть, в «черных дырах», рассыпанных, как зерна в курятнике, по всей стране от Тихоокеанского побережья до Кавказских гор (сверхдорогие мосты на безлюдные острова, сверкающие небоскребы для элит дотационных регионов и так далее)? Нет. Или в столь многочисленных примерах просто тупого расходования казенных денег, что их перечисление давно стало для российских граждан на всех ступенях социальной лестницы примерно такой же традиционной основой светской беседы, как для англичан, говорят, разговоры про погоду? Тоже нет. Ни о чем таком не говорится в «Основных направлениях». Сказано мимоходом по вопросу из числа злободневных, что пора определиться с пенсионной реформой. Но этот призыв тоже уже стал древним заклинанием, которое принято произносить, но в которое смешно верить.
Минфин видит главные риски за рубежами страны. В «направлениях» сказано: «…существует ряд внешнеэкономических рисков... В первую очередь принимается во внимание вероятность начала нового кризиса в мировой экономике, связанного с долговыми проблемами Европы… существуют и другие сценарии негативного развития мировой экономики, обуславливающие высокую вероятность замедления ее роста и, соответственно, сокращения спроса на энергоносители, приводящего в конечном счете к уменьшению объемов нефтегазовых поступлений в доходы федерального бюджета».
Это весело читать как раз сейчас, когда идут бои за секвестрирование тех или иных статей бюджета после того, как много месяцев подряд цена на любимые энергоносители росла, росла и выросла до рекордного уровня к прошлой весне. Но вопрос сокращений возник вовсе не от падения цен на нефть, как пытаются говорить теперь чиновники, а задолго до этого. Иными словами, есть реальная жизнь, в которой, оказывается, не все зависит от цены нефти, где высокая цена нефти уже не обязательно гарантирует рост доходов страны, достаточный для покрытия ее расходов. В то же время существует и, так сказать, «бухгалтерская» реальность, в которой игнорируется все, что не соответствует усвоенным арифметическим понятиям. Минфин объясняет все просто: расходы высоки, надо их снижать. Чему мешают некие лоббисты. Об этом накануне вывешивания «Основных направлений» на сайте Минфина говорила Reuters замминистра финансов Татьяна Нестеренко: «Главная интрига заключается в том, выстоит правительство (в борьбе с лоббистами) или нет».
Судя по тексту «Основных направлений», самые коварные лоббисты — из сфер здравоохранения, образования, спорта, культуры и ЖКХ. Дебаты с ними, как широко рекламируется чиновниками, идут тяжелые, чтобы до 1 октября найти «золотую середину».
Все происходящее выглядит естественным в наших условиях. Можно понять даже упертость в отстаивании интересов «оборонки» — ну верят люди, что станет она «локомотивом», имеют право. И общая позиция Минфина ясна — экономить во имя баланса, не покушаясь на святую политику, в том числе экономическую (сам себе наш Минфин давно отвел роль бесстрастного главбуха). И позиция ведомств прозрачна, как слеза ребенка: выбивать финансирование. Это и есть бюджетный процесс. Во всех приличных странах всегда спорят до хрипоты распорядители и получатели денег. Правда, спорят иногда с участием свободно избираемых представителей регионов и сословий, а то и с помощью опросов населения, куда деньги лучше направить, но это уже мелочи, которые не в компетенции Минфина.
Подвох «Основных направлений» в попытке арифметическими методами добиться решения задач, которые ставятся в мире, где давно известна алгебра. Просто экономить, откладывая расходы на развитие.
«Для укрепления макроэкономической стабильности и обеспечения бюджетной устойчивости с 2013 года будут законодательно закреплены бюджетные правила, что позволит минимизировать зависимость бюджетной системы от волатильности цен на мировом рынке энергоресурсов», — пишет Минфин.
Это про бюджетное правило, то есть про восстанавливаемый механизм наполнения наших суверенных фондов за счет направления в них части нефтяных сверхдоходов. Нормальное правило. Только вряд ли оно может быть гарантией «макроэкономической стабильности». Оно может защитить бюджет от растаскивания, умерить аппетиты специалистов по освоению казенных средств, может надуть подушку безопасности, что важно, как показал 2008-й. Но для макроэкономической стабильности надо больше — изловчиться сохранять и использовать накопления.
До последнего кризиса было ясно, как их защищать от инфляции и прочих напастей: мировые рынки постоянно росли, было куда вкладывать деньги и получать прибыль. Сейчас другой расклад, всевозможные пузыри надуты, их судьбу сложно предугадать, почти все серьезные инвесторы нынче затаились с десятком где-то триллионов долларов потенциальных инвестиций. То есть возникает вопрос с использованием сверхдоходов.
Тут есть интересные «подвижки» не со стороны Минфина, а со стороны президента, который предложил разрешить направлять их на какие-то неназываемые, но очень важные инфраструктурные проекты.
Со стороны же Минфина есть только детально проработанный механизм наполнения фондов. Еще есть, бесспорно, разумные ограничения по дефициту бюджета. Вот только макроэкономическая стабильность, и об этом много раз говорила власть, может быть достигнута лишь при диверсификации экономики, когда что-то кроме углеводородов и чушек мы сможем предложить на продажу. В общем, не надо путать бюджетную и макроэкономическую стабильности. Мало того, пора бы научиться их различать.
Однако не кто иной, как Минфин, в свое время модернизировал идею Андрея Илларионова по созданию суверенного фонда. Илларионов предложил использовать опыт других стран — поставщиков сырья. Все они, от арабов до норвежцев, создают свои фонды с учетом интересов будущих поколений и, исходя из странного для нас посыла о том, что недра принадлежат живущему на ней народу, а не только бюрократии и что нельзя растрачивать богатство детей и внуков. Арабы тратят часть накоплений на образование своих мальчиков и девочек в лучших вузах мира, скандинавы — на пенсионеров. Мы готовы средства ФНБ пустить на некие избранные властью проекты (кстати, и пенсионные накопления, уже около $1,5 млрд, тоже нынче норовят быстро освоить).
Во многих странах, где есть суверенные фонды, сверхдоходы давно направляются на развитие в интересах будущих поколений. Но наш Минфин, подхватив идеи опального ныне экономиста, быстро назвал фонд стабилизационным, сразу дав понять, для каких целей он создан. Так и пошло, без всякой стратегической макроэкономики.
И все было красиво, как вдруг явился XXI век, экономика 90-х — нулевых, кажется, начала уступать место какой-то еще неназванной экономике. Хотя ее контуры уже описаны, и становится ясно, что это больше экономика знаний и идей, чем массового производства. В связи с чем правительства многих стран, от арабов до скандинавов, думают о том, как стимулировать развитие перспективных направлений этой новой экономики, чтобы не отстать и не проиграть. У нас новый тренд тоже заметили и быстро модернизировали его в сколковский проект землеустройства…
Идеология скопидомства, на которой пытается строить бюджетную политику Минфин, разумна, но сегодня явно недостаточна. Если уж всерьез говорить про макроэкономику, то в «направлениях» хотелось бы увидеть хоть страничку, хоть абзац про стимулы, про инвестиции в будущее. Нет таких.
Не планируя же расходы на это, фактически планируется лишь консервация сложившейся ситуации, что и может оказаться с большой долей вероятности прямым путем к стагнации.
Это как если не бросить силы, скажем, на заделывание бреши в трюме судна, через который его заливает, а полностью отдаться делу откачки морской воды, удивляясь и зло матерясь, что ее так вокруг много.
С другой стороны, занесение в «Основные направления» даже намека на сооружение системы стимулов для строительства экономики нового века — дело, безусловно, рискованное. А главный посыл идеологов из Минфина — избегать любых рисков. Любой ценой.
