Цивилизация
В России нарастают антицерковные настроения. Недавно антиклерикальный сюжет показали по центральному телевидению, а это в нашей свободной стране означает, что наверху в курсе и не возражают. Церковь неуклюже защищается. Появляются статьи о международном заговоре, цель которого погубить православие. Вспоминают Збигнева Бжезинского, который после краха коммунизма якобы заявил, что у Америки остался один враг — русское православие. Бжезинский много чего успел наговорить, в США об этом нынче вспоминают нечасто. А у нас он по-прежнему национальный антигерой. Главный заводила по части международной русофобии.
Между тем ничего удивительного не происходит.
Рост антиклерикализма в стране был вполне предсказуем, когда во главе РПЦ встал новый патриарх с обширной программой расширения социальной роли церкви. И начал энергично воплощать ее в жизнь.
Реституция церковного имущества, введение основ православия в школах, возрождение института военного священства — это лишь вехи большого пути. Конца ему пока не видно. По мере того как влияние церкви в нашей жизни росло, неумолимо возрастало и противодействие этому влиянию. Иначе и быть не могло. Если раньше к РПЦ относились с благожелательным безразличием, то теперь, когда она стала реально задевать интересы многих людей и учреждений, на смену пришли гораздо более резкие высказывания и действия.
Само по себе это совершенно нормально. Аналогичные процессы происходят в Европе. В последние годы равномерное наступление секуляризации замедлилось (тому есть масса причин — от подъема исламского фундаментализма до перемен внутри самого христианства) и борьба между религиозным консерватизмом и секуляризмом обострилась. Инициативы консерваторов встречаются в штыки,
позиционная война между наукой и религией, религией и культурой сменилась бурными лобовыми атаками, а то и победоносными рейдами в тылу врага. И как тут не броситься в атаку, когда на кону стоят не какие-то абстрактные соображения о наличии Творца, а вполне земные вещи вплоть до собственной жизни.
Поясняю. Ватикан и американские фундаменталисты последовательно выступают против экспериментов со стволовыми клетками, утверждая, что те посягают на святость жизни, но именно эти эксперименты находятся нынче на самом переднем краю медицинских исследований и от их успеха зависит лечение болезней, которые прежде считались неизлечимыми. И вдруг президент страны, которая находится в авангарде таких исследований, помолившись, накладывает на них вето. Есть от чего зародиться праведному негодованию, особенно если сам ты ни в какого Бога не веришь, а страдаешь как раз от одного из таких заболеваний. Или вопрос с противозачаточными средствами, против которых так яростно сражается Ватикан и которые до сих пор являются единственным эффективным средством борьбы со СПИДом. Или вопросы искусственного оплодотворения, которое также осуждается религиозными консерваторами, но касается уже не маргиналов вроде ВИЧ-инфицированных, а самых широких социальных страт. И так далее и тому подобное.
В России РПЦ покуда не занялась всерьез всеми этими вопросами, но наверняка займется в самом недалеком будущем. Результаты несложно предсказать. А пока ей не до того. Она активно заявляет о себе практически во всех областях общественной жизни. И делает это настойчиво и успешно. То есть наживает себе оппонентов и врагов. В медицинские проблемы она не слишком вмешивается, но уже активно вторгается в вопросы образования и даже в такую интимную сферу, как планирование семьи. Если вашему ребенку будут настойчиво рассказывать в школе о том, что православное учение всесильно, потому что оно верно, это не только вызовет у вас неприятные воспоминания о собственном социалистическом детстве, но набьет оскомину самому ребенку. И если на вас будут оказывать моральное давление, что рожать надо непременно и как можно чаще, это отобьет у вас желание участвовать в решении демографических проблем родной страны. Понятно, что антицерковные настроения в таких случаях – вполне нормальная реакция. И странно было бы, если бы она отсутствовала.
Воля к самостоятельному принятию жизненно важных решений, хочется надеяться, еще не утеряна в стране. И антиклерикализм как общественное движение будет неминуемо нарастать. Церковь должна быть к этому готова.
А вовсе не истериковать по поводу очередного международного заговора и обвинять во всем давно ушедшего на покой Бжезинского.
Но все дело в том, что она к этому оказалась совершенно не готова. Создается впечатление, что, занимая консервативные, а то и радикальные позиции по целому ряду общественно значимых вопросов, РПЦ была уверена, что россияне будут любить ее неиссякаемой любовью. А злобные нападки раздаваться лишь с проклятого Богом Запада. Откуда взялась эта удобная иллюзия, остается только гадать. Но это еще не вся беда. Отказываясь замечать объективные причины антиклерикальных настроений, церковь делает все возможное, чтобы усугубить их причинами субъективными. Я говорю даже не о том, как она вконец испортила отношения с музейным сообществом, отказавшись воспринимать вполне разумную и профессиональную критику по вопросам хранения национального достояния. В конце концов, кто такие музейщики? Правильно, интеллигенты. А к этой публике церковь привыкла относиться со снисходительной брезгливостью. Что с них взять, известные ненавистники, а временами и гонители православия. Не хотят покаяться, ну и Бог с ними.
Между тем в вопросах реституции церковь гораздо серьезнее задела интересы самых обычных людей вроде жителей Валаама или тех, чьи нехитрое имущество должно по новым законам отойти РПЦ. Эти люди обижаются на церковь вовсе не по идеологическим причинам (им не до них), а по самым простым житейским обстоятельствам. Но ладно бы одно это.
Люди видят, как жирует церковное начальство, как разъезжает на дорогих автомобилях, демонстрирует из-под рукавов ряс часы, на которые не хватит всего заработанного за жизнь, строит себе загородные хоромы и прочее и прочее. При этом настойчиво подчеркивая свою близость к тем, кто как грабил народ, так и продолжает его грабить во главе с нескончаемой чередой нахрапистых вождей.
Если церковь полагает, что такой ее образ должен вызывать к ней неизменную любовь населения, она проявляет какую-то детскую наивность. Конечно, Спаситель призвал нас быть как дети, но, подозреваю, он имел в виду другое.
Никто не спорит. Церковь привержена своим ценностям и должна их отстаивать перед лицом тех, кто их не разделяет. Но она не должна при этом надеяться, что сохранит всеобщую любовь. И усугублять это объективное противостояние, как будто нарочно пестуя образ ленивого и корыстного попа, который сохранила для нас не только сказка Пушкина, но и живая народная память.
