Цивилизация
Последние несколько месяцев я провел среди папуасов, изучая особенности тамошнего гражданского общества и суверенной демократии. Целью политологической экспедиции был сравнительный анализ политических систем России и Папуа — Новой Гвинеи. В результате
мной было открыто идеальное (с точки зрения Владислава Суркова) место, где отсутствуют как таковые парламенты, партии, выборы, средства массовой информации.
Граждане проживают в каменном веке, товары и услуги в принципе не востребованы – цивилизация научила их лишь курить. Я уже было собирался принять предложение стать вождем одного из племен, чтобы реализовать эксперимент по созданию совершенной, свободной от коррупции вертикали власти, однако выяснилось, что коррупции здесь тоже нет, потому что красть нечего – разве что холимы, которые папуасы-мужчины одевают на причинное место.
К тому же мне пришлось срочно вернуться на Родину, так как здесь были неожиданно востребованы мои обширные познания в области лужкововедения. Тонны пухлых папок с кропотливо собранными документами эпохи были извлечены с пыльных полок домашней библиотеки и увезены на внезапно прозревшие каналы центрального телевидения. И вот со вчерашнего утра на меня обрушился такой шквал поздравлений, какого не случалось даже в самые круглые юбилейные даты. Возникло ощущение, что мне как минимум присвоили Ленинскую премию. Причем
многие радовались не только за меня, но и за себя, за всех нас – так, как будто мы избавились от какого-то векового ига и вздохнули спокойно, а выпуски новостей были выдержаны в тональности известия о взятии Москвы ополчением Минина и Пожарского.
Можно, конечно, поиронизировать на эту тему. Сказать, например, что я вообще не знаю, кто таков Юрий Лужков: «Юра, говорите? Ах да! Это же тот самый муж той самой богатейшей женщины в России. Слыхали, слыхали… Повезло мужику». Но дело вполне серьезное, и у нашего общества есть вполне рациональные основания для осторожного оптимизма.
Я лично не знаком с бывшим градоначальником. Видел его живьем один раз, на застолье. В моем восьмилетнем конфликте с ним не было ничего личного, хотя он имел как материальную, так и идеологическую составляющую. Материальную в том смысле, что меня как коренного москвича совершенно не устраивало то, что власти пытаются выдавить нас из родного города, методично превращая его в место, непригодное для жизни.
Занимаясь исключительно заколачиванием «бабок» на коммерческом строительстве, они поставили мегаполис на грань техногенной катастрофы. Пришедшая в негодность инфраструктура, транспортный коллапс, воздух, которым невозможно дышать – вот те реалии, в которых вынуждены сегодня жить москвичи. Внешний облик оставленной неприятелем столицы – это находящееся в аварийном состоянии лифтовое хозяйство на фоне бессмысленных, поднимающихся над низкой московской облачностью небоскребов Сити и уничтоженной исторической архитектуры центра города.
Идейная же составляющая разногласий с именитым пчеловодом заключается в том, что
я рассматриваю правившую в Москве чету как своего рода общественный феномен, образец грандиозной коррупционной системы, основанной на злоупотреблении властью.
Имя Лужкова, конечно, будет вписано в скрижали истории, но только не там, куда хотел бы его вписать Иосиф Кобзон, а где-нибудь рядом с регентом Бироном, африканским диктатором Мобуту Сесе Секо и правителем Филиппин Фердинандом Маркосом.
Сращение власти и бизнеса в Москве приняло поистине совершенные, эталонные формы, когда в одном семейном союзе сошлись «крепкий хозяйственник» и «успешная бизнесвумен». Они так и участвовали в акционерном капитале некоторых компаний – Лужков в совете директоров представлял правительство Москвы, а его жена – частный бизнес. Изучая методы пополнения их семейного бюджета, можно составить настольное пособие для коррупционера – вероятно, если бы кто-нибудь взялся за труд сделать это, он произвел бы на свет мировой бестселлер. Здесь был творчески переработан и задействован весь известный арсенал: и крышевание бизнеса, когда в любой проект, требующий согласования с властями, изначально закладывалась «доля» супруги (наиболее скандальный случай – Шалва Чигиринский, подаривший Батуриной половину своего бизнеса), и преференции фирме жены (подряды и стройплощадки), и банальная перекачка денег из бюджета (покупка через замысловатую схему с использованием «Банка Москвы» у Батуриной земельного участка за 13 млрд рублей).
Поэтому бесславный конец Лужкова – а с такой формулировкой отставки его нельзя охарактеризовать иначе – порождает в наших душах надежду на то, что это может стать оптимистичным началом настоящей борьбы с коррупцией, и не только в российском, но и международном масштабе. Причем я имею в виду как казнокрадство и мздоимство чиновников, так и воровство в частном секторе – в любой крупной корпорации, где есть топ-менеджеры, занимающиеся распределением денежных потоков, возникают те же коррупционные схемы.
Большая коррупция всегда носит наднациональный характер, так как украденное в одной стране надо обязательно куда-нибудь вывести по хитрым офшорным схемам и отмыть, превратив в предметы роскоши или просто десятизначные цифры на счетах. Убежден, что именно международная коррупция является одним из основных факторов нынешнего экономического кризиса. Ведь
сотни миллиардов и триллионы долларов, изымаемые из легального оборота американскими берни мэдоффами и казахскими аблязовыми, с одной стороны, московскими лужковыми и подмосковными кузнецовыми – с другой, создают дисбаланс, который в конце концов прорывается там, где тонко.
Поэтому и искоренение этой коррупции должно быть предметом международных усилий. Справились же когда-то с апартеидом в Южной Африке.
Как написал четверть века назад в своей книге «Взятки» американский судья Джон Нунан, «осмелюсь на предсказание: как рабство прежде было в порядке вещей, а теперь считается явлением отжившим и непостижимым, так уйдет в прошлое и практика мздоимства».
Автор - председатель совета директоров Национальной резервной корпорации
