Цивилизация
Ситуация вокруг проблемы преемника и новой композиции власти в поствыборный период развивается столь стремительно, что многочисленному отряду аналитиков и обозревателей для подтверждения «класса» каждый день приходится доказывать, будто на самом деле «все так было и задумано». И даже очень давно.
Однако зигзаги отечественной политики все труднее поддаются «выпрямлению» в рамках внутренне логичных и не противоречивых схем.
И это не случайно, ибо быстро меняющаяся политическая действительность дает все больше оснований полагать, что таких схем не существует вовсе. А есть лишь решения ситуативного характера, отражающие реакцию президента и его ближайшего окружения на неожиданно появляющиеся «новые обстоятельства».
Взять, к примеру, последнее сенсационное предложение, сделанное Дмитрием Медведевым Владимиру Путину, — стать премьером в правительстве преемника. Как бы ни доказывали, что «все идет по плану», а выглядит не логично. Ведь еще во второй половине октября Путин в довольно жесткой форме дал понять, что не только не видит лично себя на посту премьера, но
в принципе считает неприемлемым для России дуализм исполнительной власти, когда полномочия поделены между президентом и главой кабинета министров.
И, судя по всему, это был не экспромт, а позиция, основанная на серьезных аргументах. Тут и возможная фрустрация правящего российского класса – госчиновничества, для которого может быть «только одно солнце на небе» и решения должны исходить лишь из одного центра. И реальная оценка «Единой России» как партии парламентского большинства, ее способности принимать самостоятельные решения и брать ответственность за них на себя. И пример Украины с ее непрекращающимся противоборством между президентом и кабинетом министров, которое в российских политических кругах уже давно стало синонимом беспорядка. Словом, не готова Россия к стремительной парламентаризации своего политического строя.
И вдруг — заявление Медведева, дающее основания полагать, что президент, возможно, пересмотрит (если уже не пересмотрел) свои прежние подходы. Что, в прежних рассуждениях был допущен какой-то просчет? Конечно же, нет. Скорее всего, появились какие-то неожиданные причины, которых не было раньше.
Путин выбрал Медведева, потому что среди ближайшего президентского окружения именно он является наиболее приемлемым кандидатом у максимального количества конфликтующих кремлевских групп.
И вызывает наименьшее раздражение у тех, кто имеет собственные виды на президентский пост.
Запрос на консенсусную фигуру особенно остро стал ощущаться в последние месяцы, когда конфликты между враждующими кланами, в ходе которых существенно расширились арсеналы средств борьбы с противниками, начали шаг за шагом подтачивать стабильность правящего слоя, а с ним и всей системы власти. И это стало вызывать растущее беспокойство в политических и деловых кругах как в России, так и за рубежом. Если добавить сюда возросшую конфронтационность в российской внешней политике, начавшую реально раздражать западных партнеров, то картина не слишком оптимистична и для России, и для ее властной элиты. Чтобы снять возникшее напряжение, подравнять покосившиеся в одну — «силовую» — сторону балансы, успокоить излишне разгорячившихся игроков, а также просигнализировать Западу, что причин для беспокойства нет, Путин и выводит на первые позиции консенсусного Медведева.
Казалось бы, сильный ход сделан. Обстановка разрядилась. Сенаторы, депутаты, губернаторы и просто профессиональные политические прихлебатели хором начинают славить будущего главу государства, как они совсем недавно славили других кандидатов в преемники – Сергея Иванова и Виктора Зубкова, заодно отдавая должное мудрому президентскому решению. Но, похоже, консенсус до конца не срастается. Что и заставляет Медведева пойти на тривиальный политический ход, предложив Путину сцементировать новую композицию власти личным участием.
Таким образом, возможная причина последнего зигзага та же, что и предыдущих.
Несводимость интересов конфликтующих кремлевских групп заставляет президента находиться в непрекращающемся поиске варианта, при котором они, в конце концов, придут к широкому компромиссу.
Имеет ли в принципе эта проблема решение? По-видимому, только если Путин все-таки останется на высших позициях в исполнительной власти. Во всех прочих случаях добиться компромисса вряд ли удастся. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В этом контексте весьма интересно сравнение внутриэлитной борьбы сегодня и во времена Бориса Ельцина. Ведь и тогда конфликты между сторонниками «мягкой» и «жесткой» линии в кремлевской команде были не редкостью. Но каждый раз, когда напряжение достигало такого накала, что требовалось вмешательство верховного арбитра,
Ельцин восстанавливал спокойствие, без колебаний смахивая с шахматной доски фигуры, либо сильно проштрафившиеся, либо не способные участвовать в командной игре.
Разумеется, в коллективе, где главным тренером был сам президент. Новые балансы создавались и корректировались уже с сильно обновленным составом участников.
В нынешние времена участники неизменно те же самые. Оттого и само политическое представление начинает все больше напоминать многосерийную мыльную оперу, конца которой не видно. По крайней мере, пока.
И даже президентские выборы могут стать важным, но не кульминационным моментом в этом процессе.
