Цивилизация
Во вторник в Челябинске вынесли приговор по «делу Сычева», и к этому событию приковано внимание просвещенной общественности. А как же иначе: будет поставлена точка в громком деле, обнажившем неприглядность армейской повседневности. Ну, или какие-то менее казенные слова с тем же смыслом: одного «дедушку» примерно накажут за то, что он «воспитал» «молодого».
Меня лично приговор по этому делу содержательно не интересует. Не то чтобы я сомневаюсь в квалификации судей или не считаю виновным сержанта Сивякова, по одной из версий изувечившего рядового Сычева, – нет. Мне представляется в высшей степени аморальным, что преступления, которые совершаются ежедневно или даже ежечасно в российской армии, которые, вообще-то, в ней даже и проступками-то не считаются, будут после этого приговора как бы амнистированы.
Дедовщина? Да, была! Признаем это! Но мы победили ее, причем законными методами! Вот, глядите, «дело Сычева»: было расследование, суд, приговор... Приблизительно так будут говорить в Министерстве обороны по завершении процесса, отвечая на вопрос о положении в частях.
Наверное, вояки здорово расстроились, когда эта ужасная история впервые вылезла наружу. Тем более что следом за «делом Сычева» на свет Божий появилось несколько похожих дел, и в какой-то момент даже показалось, что Минобороны пошатнулось под грузом обвинений и сейчас начнет принимать меры, чтобы с этим действительно бороться. Но так только показалось, а потом еще сменился главный военный прокурор, и во внутренние дела армии нос совать как-то перестали.
Проще говоря, воякам «дело Сычева» было выгодно: они обнаружили и ликвидировали (ну, или почти ликвидировали) каналы распространения информации изнутри, а из наиболее громкого скандала сделали показательный процесс, чтобы никто не смел говорить, что с дедовщиной не борются.
К чему это послужит? – очень просто: к развитию действующей системы неуставных отношений. То есть «дедовщина» как была, так и останется, только, как я думаю, примет более регламентированные, что ли, формы: сержанты будут увечить солдат не сами по себе, не руководясь личным представлением о справедливости, а с одобрения командиров. Это и сейчас есть, рассказывают наблюдатели из числа военнослужащих, но после «дела Сычева» получит массовое распространение.
Дедовщина неискоренима в нынешней армейской ситуации прежде всего потому, что она и есть главное и почти единственное содержание службы. Ничем другим, кроме как бесконечным установлением иерархии, солдаты-срочники не занимаются.
(Жаль, что этнографы и антропологи не имеют возможности работать в армии: они бы почерпнули массу интересных фактов о функционировании закрытого социума с агрессивными устремлениями.)
И не стоит воображать, будто положение изменится, после того как срок службы будет сокращен до года. Боюсь, оно даже ухудшится, потому что на ту же иерархизацию будет отпущено вдвое меньше времени, и жестокость спрессуется.
По законам риторики я бы должен предложить лекарство, рассказать, как бороться с этим отчаянным злом. Пожалуйста, вот рецепт: надо не делать вид, будто наша бесплатная армия на что-то способна, — и распустить ее, и направить те огромные деньги, которые сейчас отводятся на оборону в бюджете, на создание компактной профессиональной армии, за право служить в которой люди будут драться – в переносном смысле этого слова.
Сегодняшняя военная машина более всего напоминает космический объект «черная дыра», вся энергия в которой направлена вовнутрь. Боеспособность такой армии, по-моему, близка к абсолютному нулю. Хорошо бы, чтоб не случился катастрофический взрыв, которым, кажется, заканчивается биография всякой «черной дыры».
А рядовому Сычеву хочется пожелать терпения, любви и Божьей помощи в жизни.
