Цивилизация
Удивительные ощущения преследовали во время прямой трансляции концерта, посвященного Дню милиции 10 ноября. Не то чтобы опускание в прошлое — слишком ощутима разница между тем, что было, и тем, что есть на самом деле. Скорее, по-гэдээровски — «остальгия по остоящему».
Не воспроизведение эсэсэсэровских реалий, а их имитация.
Прямо по пиаровским рекомендациям глубокомысленных политтехнологов, вздумавших поэксплуатировать «советские» остаточные синдромы ошарашенной публики старше тридцати восьми (как известно из классики, возраст «последнего приступа молодости»).
Именно так, имитационно, спел военно-полевую, имени Александрова, «Калинку-малинку» знаменитый пародист Владимир Винокур. Спел, по всей видимости, серьезно, вспомнив практику армейской службы в ансамбле песни и пляски и уроки факультета музкомедии ГИТИСа (ныне РАТИ). А получилось именно пародийно, хотя и вытянул певец все положенные ноты (немножко, может быть, киксанув, ну да это можно списать на запланированный стеб). Не в пример, конечно, вечно живому Кобзону, который всегда и все поет на полном серьезе, невзирая на революции и термидоры.
Ключевое слово нынешней эпохи — вторичность.
При всей кажущейся ультрамодной новизне, которую демонстрируют политтехнологи, утомившиеся в поисках чего-нибудь оригинального. Рекламные приемы 93-го, 95-го, 99-го (далее везде) не просто тиражируются, они выглядят смятыми, сложенными в гармошку шпаргалками, припрятанными где-то в трусиках нерадивых учениц.
Ох уж эти вечно живые приемы… На заре российской бесшабашной демократии начинающий внесистемный политик Борис Ельцин вздумал бороться с номенклатурой путем решительного выламывания из всех общепринятых политических норм. Конечно, кто-то и присоветовал, но вряд ли можно списать на советы интеллигентного политтехнолога (тогда, правда, и слова такого не знали) заявление типа «Я решительно отказываюсь пристегиваться» в падающем самолете в испанских Пиренеях. Ну не хотел товарищ пристегиваться и получил травму позвоночника, так что бедному Коржакову пришлось «прикрывать спину» героя при встрече в московском Шереметьеве…
~ К тому же периоду «бури и натиска» относится оригинальная технология отказа от политических дебатов. Молодой (в смысле политик) Борис Николаевич демонстративно заявил, что ни за что не сядет на одном телевизионном гектаре с соперниками по электоральному полю. И не сел. В телестудии Центрального телевидения тогда оставили пустое седалище, на которое то ли испуганно, то ли брезгливо оглядывались участники тогдашнего политического процесса. Однако в тех исторических условиях мастер игры «против шерсти» не мог не выиграть выборы. Однако дословное копирование тактики Ельцина рубежа 80–90-х в условиях более или менее развитой демократии в начале XXI века не просто удивляет, но заставляет усомниться в профессионализме политтехнологов, работающих на главного претендента в думской гонке. Хотя, конечно, повторение приемчика 12 лет спустя сможет немножко помочь очередному «виконту де Бражелону». Но стыдно ведь, граждане! Ой как стыдно! Политтехнологическая «вторая свежесть» способна подкормить своими, выражаясь замысловатым языком Александра Проханова, соками и токсинами очередного политического гомункулюса. Но вряд ли вскормит здоровый и съедобный плод.
Осетрины второй свежести не бывает. Ни в политике, ни в жизни.
