Цивилизация
Голливудская звезда Деми Мур блеснула на открытии четырехэтажного ювелирного дома Cartier в Санкт-Петербурге. Привозные светские гости (в основном из Москвы) сочли Деми Мур симпатичной, но слишком маленькой. Визит голливудской звезды затмила новость о неслыханном увольнении «живого памятника» — Эвелины Хромченко — с поста главреда журнала L'Officiele. А поскольку сама Эвелина тоже была на приеме, то гости терзали ее расспросами и на концерте, и на коктейле, и на ужине, и на кораблике — мероприятие было масштабным. Размаху светской программы предшествовала кропотливейшая подготовка. Результат — слаженность и полное отсутствие авральности — произвел на светского обозревателя «Газеты.Ru» большое впечатление.
Открытие ювелирного дома Cartier праздновали с размахом: гостям были предложены коктейль в бутике на набережной Мойки, концерт в Михайловском замке, сидячий ужин там же, афтепати на кораблике, фейерверки у Петропавловской крепости. Организация «ивента» (профессиональный жаргон ивентмейкеров) являла профессионализм столь для этого вида деятельности редкий, что о нем непременно надо написать в газете. Даже Деми Мур — более распространенное явление в российской светской жизни, нежели не халтурно сделанное масштабное светское мероприятие.
Впервые за всю историю мероприятий Cartier в России и странах СНГ марка доверила разработать и воплотить креативную концепцию празднования русской команде. Всем заправляли бойцы невидимого фронта Андрей и Надежда Насоновские — мы даже не знаем, есть ли у их PR-артели звучное имя, однако за ними числятся достойные мероприятия — например, ужин олигарха Александра Лебедева с Кевином Спейси и пятидесятилетие Александра Мамута. На бюджет Cartier не поскупились — это бросалось в глаза. А господа Насоновские его не прикарманили — и это тоже было очевидно. А то есть в Москве и в русском Лондоне такая мода — прибирать к рукам девяносто процентов бюджета и экономить на салфетках, но это видно: а) всегда; б) особенно светскому обозревателю.
Шестьсот пятьдесят человек готовили прием ровно год, и потому мероприятие не подпортил налет авральности. Пригласили триста гостей из семи стран: треть — иностранцы, треть — гости из Москвы, ещё треть — из Санкт-Петербурга. Кстати, на пути в Санкт-Петербург в бизнес-классе самолета, укомплектованного гостями Cartier, была замечена еще одна потенциальная гостья — Ольга Слуцкер — и ее новый бойфренд, нефтяной воротила Александр Дюков. (Говорят, бывший муж госпожи Слуцкер не мог простить ей связи именно с успешным человеком из сферы бизнеса и потому затеял весь ад с судом и отъемом детей.) Удивительно, но на вечере Cartier госпожа Слуцкер не блеснула — по слухам, в это время она переводила некую старушку через Невский. А бывший муж господин Слуцкер был замечен в Москве на гулянке в клубе «Луч» вместе со своим верным злодеем-адвокатом Добровинским. «По обыкновению, плели козни», — утверждали очевидцы.
Организаторы приема Cartier «заварки не жалели» — каждого залетного гастролера встречал черный «Мерседес» представительского класса и вез гостиницу «Европейская». «Мерседесы» по всему Питеру собирали?» — язвили недобрые москвичи. Потом каждого гостя на черном же «Мерседесе» забирали из отеля и доставляли на коктейль на набережную Мойки.
Мост через Мойку покрывала красная ковровая дорожка — не позорная дерюжка, как на МКФ, а правильный красный ковер с честным ворсом. И под взгляды зевак гости шагали по этому ковру в недра четырехэтажного бутика. Хозяева предлагали взглянуть на выставку ретро-фотографий и на уникальные украшения 1912 года, например, на тиару-кокошник. Но тиара-кокошник интересовала всех куда меньше «человеческого фактора»: главным хедлайнером коктейля стала теперь уже бывший главный редактор журнала L'Officiele Эвелина Хромченко.
Глава издательского дома «Парлан» Евгений Змиевец в одночасье уволил «живой памятник Эвелину» с формулировкой «занималась личной карьерой в ущерб журналу». Передача Эвелины на Первом канале и еженедельное упоминание названия журнала только добавили L'Officiele читателей. К тому же главредом вместо Эвелины господин Змиевец поставил свою жену Марию Невскую — модель «с хорошим вкусом», как утверждал релиз, полгода проработавшую в отделе моды. Казалось, что все это какой-то дивный сон, и гости, усевшись на диванчик прямо над Мойкой, снова и снова обсуждали, что самые трудоспособные и талантливые по не поддающимся бизнес-логике причинам теряют посты главредов глянца, при этом «унылое оно» и лохотронщицы сохраняют аналогичные позиции годами.
Сама Эвелина была обескуражена — ей в течение одного дня отключили телефон и даже не пустили в редакцию. Удар бывший создатель журнала L'Officiele держала хорошо, однако свою официальную позицию по этому вопросу она еще не выработала. Свет же тихонечко судачил, что контракт Эвелины с Змиевцом был древний, все основные обязательства — устными. И, зная человеческую природу и природу конкретного человека, похоже, никакие kill fee и благодарственные бонусы ей не отдадут.
Общественность, которую представляли генпродюсер «Серебряного дождя» Наталья Синдеева с супругом Александром Винокуровым, главред InStyle Юрате Гураускайте, директор флагманского бутика Cartier в Москве Татьяна Торчилина и бизнес-леди Оксана Бондаренко, была целиком на стороне Эвелины. В самый разгар обсуждений в бутике появилась Деми Мур.
Актриса и президент Cartier Бернар Форнас подъехали на маленьком катере со стороны Мойки. Звезда прилетела в Санкт-Петербург в сопровождении бессменного бодигарда Карла, а также персонального стилиста и парикмахера. Работа стилиста и парикмахера была почти незаметной и потому особенно ценной. Гостьи лениво рассмотрели госпожу Мур, так же лениво вынесли вердикт: не дива, потому что маленькая, как птичка, но выглядит для своих лет прекрасно — и вернулись к Эвелине. Питерскому гламуру — атласу и кружевам, а также заутюженной блондинистости — повезло: благодаря Эвелине ему вердикт вынести не успели.
Среди гостей бутика были маленькие женщины филиппинского или тайского вида. Гости съязвили, что это няньки Деми Мур, и, кивнув на бриллианты в их ушках, сказали: она им неплохо платит. Коктейль подходил к концу, всех быстро растащили по «Мерседесам» и оперативно отправили в Михайловский замок.
В немного сиротском дворе Михайловского замка временно разбили сад: восьмидесятилетние пятиметровые лавры, тисы, самшиты и четыреста туй приехали из Бельгии, Голландии и Германии. Концепцию сада в миниатюре повторили на столах в зале во время ужина. На ресепшен работали тихие, средне-модельного вида девушки в одинаковых черных платьях. Все они были знакомы с компьютером и потому сразу сообщали гостю, какой стол предназначается именно ему, и вручали соответствующий номер. Девочек было около десяти, и потому очереди не было, накладок — тоже, и привычная московская сцена «почему меня нет в списке?! Что за бардак?!» вечер не расцветила.
Концерт Валерия Гергиева и оркестра Мариинского театра в парадном зале Марии Федоровны Михайловского замка начался без проволочек — ровно в заявленное в программке время. И тут выяснилось — краснеем за коллег, но скрывать прискорбный факт было бы неправильно — гламурные гости не умеют слушать музыку. Богачи слушали уважительно и даже боязненно, а трубадуры гламура оказались дикими и вели себя нехорошо.
Управитель ELLE Елена Сотникова гремела большими бутафорскими серьжищами из сверкающих пластиковых кругляшечек, не могла расстаться с жевкой и на протяжении всего концерта двигала челюстью в такт скрипкам, а также шепталась со своей соседкой, тоже главредом глянца и тоже — жующей. А главред AD Евгения Микулина похрапывала в ухо светским обозревательницам, и если на форте это можно было пережить, то во время пиано все соседние любители прекрасного надувались и закатывали глаза. В начале первого произведения у кого-то заголосил мобильник. Видимо, поэтому маэстро Гергиев не расщедрился на бисы, хотя его и выхлопывали, и ноты второго произведения перед ним лежали.
После концерта всех пригласили в Георгиевский зал Михайловского замка на ужин. Меню сочинял шеф-повар Baccarat Давид Эммерле, известный своими новаторскими идеями и яркой подачей блюд. За главный стол посадили Деми Мур с Бернаром Форнасом, представителя власти — вице-губернатора Санкт-Петербурга Юрия Молчанова, балерин Юлию Махалину и Ирину Перрен и кронпринца Югославии Александра с супругой Барбарой. (Страны такой уже нет, а титулованные особы — есть, и, кстати, кронпринц — потомок Романовых и праправнук Александра II.) Валерий Гергиев оказался в цветнике — Деми Мур в серьгах с бриллиантами и огромным изумрудом каплевидной формы сидела справа от него, балерина Ирина Перрен — слева. А напротив маэстро красовалась Юлия Махалина. И господин Гергиев тоже расцвел, разулыбался, засверкал очами и показал всем, что и сычи умеют быть милыми, когда стараются.
Афтепати — прогулка на корабле — была очень лапидарной. Быстро погрузились и быстро выгрузились. Все составляющие мероприятия охранял «Карат», и делал это очень грамотно: вроде ребята почти незримые, охранники-невидимки, но когда к причалу и к красной дорожке на кораблик подъехал наглый сверкающий «моцик» с музыкой, поупирался он ровно тридцать секунд — быстро и незаметно для гостей на него нашлись волшебные слова.
Кораблик быстро доплыл до хорошего вида на Петропавловскую крепость. По пути ему встретилась понтовая яхта. «Это неубиенного Васильева?» — полюбопытствовали москвичи (в Питере свои сказочные герои, один из них — нефтеналивной олигарх Сергей Васильев, враг Кумарина-Барсукова, владелец борта с вензелями и, как и говорят, с золотым троном). «Если бы Васильева, то на палубе стоял бы «Бентли», — ответили питерские. Но тут корабль остановился напротив Петропавловки и грянул фейерверк. Стена крепости осветилась красным, и на ней воспламенилось огромное слово Cartier. Когда одна из букв — прописная «а» — вдруг не зажглась, гости растерялись. Но в итоге это сработало на драматургию вечера: все стали следить за этой буквой. К ней мгновенно подбежал человечек и стал медленно и красиво зажигать ее вручную. Буква «а» потом горела дольше всех, когда остальные уже погасли, а хозяева вечера довольно и загадочно улыбались.
