Цивилизация
Услышав по радио, что теннисистка Анна Курникова выходит замуж за хоккеиста Павла Буре, я подумал. Потом, когда разные злобные знакомые неудачники стали врать, будто это роман в пиаровских целях, вроде знаменитой истории Дэвида Копперфильда и Клаудии Шиффер, я подумал еще раз. Звезды все-таки звездам рознь.
Как-то раз, помнится, пошел я в гости к чрезвычайно мной уважаемому итальянскому профессору. Прекрасная, знаете ли, квартира в центре Флоренции, фантастической красоты антикварная мебель, картины, скульптуры. Профессор этот, надо сказать, был из числа удачливых. Молодым еще человеком добился кафедры, стал автором нескольких хрестоматийных работ, автоматически получал какие-то немереные гранты под каждый свой шаг и вел расслабленную жизнь интеллектуала в твидовом пиджаке, так что раз в год писал еще по роману. Не очень хорошему и не очень успешному, однако же самовыражался человек, то бишь имел на это свободное время и деньги.
Так вот, мы говорили об искусстве. Пили отменного качества сухую тосканскую граппу и умничали про влияние Джироламо Савонаролы на творчество Сандро Боттичелли.
Вдруг профессор посмотрел на часы и нервно включил телевизор:
— Извините, коллега, вы не возражаете? Там футбол! («Милан» какой-то или «Интер», не помню, честное слово).
Я не возражал. Мне все равно было, под что пить граппу. Граппу я люблю, а влияние Савонаролы на Боттичелли и футбол равно считаю просто буддистским упражнением, помогающим понять, что жизнь – штука иллюзорная.
Профессор, однако же, смотрел в экран, не отрываясь. И когда там, в телевизоре, молодой человек по фамилии, кажется, Гуллит забил гол с сорока метров в самую девятку, профессор (вы не поверите, преуспевающий серьезный человек) заплакал. Ну, правда, и выпито было много. Но все же он заплакал.
— Вы чего? – спросил я участливо.
— Да ну,— профессор не просто махнул рукой, но еще и сто грамм граппы с горя.— Мальчишка! Двадцать лет этому Гуллиту, а он уже всего добился. А я… Я никогда уже не добьюсь ничего подобного.
Думаете, я стал спорить? Доказывать профессору, что он знает три мертвых языка, а Гуллит — дурак набитый? Ничего подобного. Я согласился. Я сказал:
— Caro professore! Pazienza! Мы с вами никогда не станем такими, как Гуллит.
И действительно, как бы я ни старался, каких бы высот профессионального мастерства ни достиг, никто никогда не перекупит меня из одной редакции в другую за 70 миллионов долларов. Никто никогда не заплатит мне 15 миллионов долларов за один фильм, как Брюсу Уиллису. И Анна Курникова никогда не выйдет за меня замуж, даже если случится такое чудо, и я стану ужинать с нею в ресторане, и перед сладким упаду на колени, и сделаю предложение, как Павел Буре. Она просто вызовет мне психовоз и будет права.
Потому что я человек маленький. Мое дело – интересоваться звездами или игнорировать их. Следить за ними или со снобской рожей утверждать, будто мне наплевать, за кого вышла Курникова. Так вот, мне не наплевать. И всякий раз, когда звезды женятся, я думаю: по любви они это сделали или по расчету. И я каждый раз уверен, что по любви.
Начнем с Буре и Курниковой. Ну почему бы, собственно, двум молодым и действительно красивым людям не полюбить друг друга? Почему бы не жить вместе? Не нарожать детей, тем более что материальное положение позволяет? Я бы и сам женился на Курниковой раза четыре, но не умею с такой скоростью гонять шайбу по льду.
Более того, Курникову и Буре я считаю звездами совершенно заслуженными и честными. Это вам не под фонограмму кривляться. Великим спортсменом стать действительно сложно. Для этого действительно надо быть красивым и талантливым и много работать, и черт знает в чем себе отказывать. Чувствуете, великий спортсмен по сути своей уже хороший семьянин и прекрасный любовник.
Сложнее дело обстоит с Копперфильдом, например, и Шиффер. На Шиффер жениться я бы не стал даже в кошмарном сне. И ежели бы я был девушкой, Копперфильда не подпустил бы на пушечный выстрел. Однако же я абсолютно уверен, что эти двое несколько лет морочили голову папарацци абсолютно по любви. Просто они так представляют себе любовь. Барби и Кен уверены, что любовь – это когда продюсеры подстроят встречу, и когда предмет любви похож на куклу, и когда фотограф прячется в ванной. Не знаю, как они представляют себе интимную близость, но считаю их абсолютно вправе называть таковою поцелуй и немедленно за ним следующее затемнение. Флаг им в руки.
Скажу больше. Я даже абсолютно уверен, что и Пугачева с Киркоровым женились по любви. Киркоров, наверное, любил в детстве песню про миллион алых роз. Пугачева, наверное, наслаждается песней про тазик. Я действительно верю, что именно это они и называют любовью. А стало быть, женились по любви, и, стало быть, уберите грязные руки прочь от кумиров.
Если бы… Если бы вы знали, какие анекдотические глупости называю любовью я сам.
