Класс для Тофика

В полдень 26 мая 2004 года мне стало жалко Путина Владимира Владимировича — так и запишите. Он построил управляемую демократию и остался один. Совсем один. Дистанция между вождем, чиновничеством и народом, традиционно огромная для России и чуть было уменьшившаяся при Борисе Ельцине, восстановлена. Теперь в России опять три страны: страна президента, страна бюрократии и страна всех остальных.

Лет 100 назад Василий Васильевич Розанов написал: «Каждый человек достоин жалости». Вообще-то, жалеть бедного легче, чем богатого, здорового легче, чем больного, всевластного легче, чем беззащитного. Но я пожалел Путина не как «каждого» человека, а персонально, именно как данного Владимира Владимировича.

Политологи пыжатся объяснить, что такое эта самая управляемая демократия, она же — либеральная модернизация, которая якобы происходит в России. Я и сам хочу объяснить себе, что это такое. Сейчас попробую.

Начну с анекдота советских времен. Мне кажется, что он как раз про нашего Путина, про нашу управляемую демократию с либеральной модернизацией. У одного восточного мужчины был сын по имени Тофик. Пошел Тофик в первый класс. Месяца через два после начала учебного года папа спрашивает сына: «Ну, как дела в школе, сынок?» — «Хорошо дела, папа». — «Тебя никто не обижает, сынок?» — «Никто, папа». Решил тогда папа сам посмотреть, как учится его сын. Пошел в школу, нашел корпус младших классов. Идет по коридору. Первая табличка: «Класс для особо одаренных детей». «Вах! Здесь мой Тофик!» — гордо подумал папа. Заглянул в класс — нет Тофика. Идет дальше. Вторая табличка: «Класс для одаренных детей». «Здесь мой Тофик!» — гордо подумал папа. Заглянул в класс — нет Тофика. Третья табличка: «Класс для обыкновенных детей». «Ну, уж тогда здесь мой Тофик» — решил папа. Заглянул в класс — нет Тофика. Опечалился восточный мужчина. Четвертая табличка: «Класс для умственно отсталых детей». «Боже, какой позор для всего рода, мой Тофик — дебил!» --с горечью подумал папа. Заглянул в класс — нет Тофика. Обрадовался. И потом увидел маленькую пристроечку в самом конце коридора. С маленькой табличкой: «Класс для Тофика».

Класс для Тофика — вот что такое наша управляемая демократия с либеральной модернизацией.

Сидит в этом классе одинокий Путин Владимир Владимирович. Его никто не обижает, рядом нет ни друзей, ни врагов, ни учителей, ни учеников. Что бы он ни сказал — все соглашаются, хотя никто не слушает. Когда слушателей спрашивают: мол, как вам? — замечательно, говорят слушатели. Какая невероятная конкретика, какие масштабные задачи! А какая конкретика, какие задачи — никто толком и не знает. Никому не интересно. У президента Ельцина — при том что примерно восемь из десяти россиян всегда жили, живут и будут жить в состоянии социального анабиоза — были живые сторонники и живые противники. Ему даже госчиновники могли возражать, его хотел свергать даже его собственный вице-президент. Одни хотели его убить, другие лезли за него на баррикады. Я не говорю, что это хорошо. Я лишь говорю, что это живая жизнь. Мне, например, уже спустя довольно значительный срок после ельцинской отставки позвонил человек, представился рабочим с ЗИЛа и пригрозил физической расправой — за то, что в каком-то тексте я хвалил Ельцина. Его, этого простого (и, судя по лексике, не невменяемого) человека личность президента страны, царя-батюшки, практически наместника Бога на Земле, задевала за живое.

Президента Путина поддерживают все. Значит — никто. Народ, по уши нахлебавшийся большой истории, творившейся на его глазах, руках и костях, колупается в своем огороде, желая только одного — чтобы в покое оставили и огород не отняли. Чиновники в позе согласия обращают взоры на президента, а как только президент отворачивается, пытаются быстренько разбогатеть, пока не сняли, — чтобы хватило себе на спокойную старость да может чего детям с внуками перепало. И они тоже хотят, чтобы не трогали — чтобы не сажали в тюрьму, например, за случайные или сознательные связи с «дурными» компаниями, которые во времена попыток сделать жизнь в России хоть чуть-чуть живой посмели «оптимизировать налоговые схемы». Чтобы не лишали кабинетов и казенных авто.

Народ колупается по стойке «вольно, приготовиться к смирно», чиновники колупаются по стойке «смирно и не помышлять о вольно».

~ А тут зачем-то выходит к ним ко всем президент и, тоже в общем без особого жара, начинает талдычить чего-то такое про удвоение ВВП, транспортную инфраструктуру, конвертируемость рубля и создание гражданского общества. Конечно, они все — и народ, и чиновники — согласны: ВВП удвоим, инфраструктуру (какое слово сложное, сам Путин в нем путается) отстроим, рубль конвертируем, какое хочешь гражданское общество тебе создадим. Только нас не трогай, президент, царь-батюшка, наместник Бога. Выхода два. Начать трогать — и тогда по новой закрутится наше «красное колесо», которое Россия яростно изобретает уже добрый десяток веков. Или оставить все, как есть. Наслаждаться всенародной славой. Сидеть в своем «классе для Тофика» и чувствовать себя себе учителем, учеником, другом, врагом, братом и сватом. Испугалась власть, что появятся в России граждане. И добилась своего. Нет граждан в России. И общества нет. Один-одинешенек на всем белом свете Путин Владимир Владимирович. И жалко мне его...