Однофамильцы

По одному каналу телевизора вчера показывали «Неуловимых мстителей», а по другому «Мужскую работу». И ту, и другую фильму сделал режиссер Кеосаян. Одну Эдмонд Гарегинович сделал блестяще, а вторую Тигран Эдмондович сделал… Не увы, не ах, а какой-то просто упс.

Последние лет десять я постоянно сталкиваюсь с такими объектами, к которым не могу подобрать эпитетов. Нет, разумеется, это происходило и раньше, но не с такой же удручающей регулярностью. Вот, скажем, «писатель Сорокин». Э-э-э… Даже сложное нагромождение малоприятных метафор вокруг «патологии» не сможет адекватно обрисовать мои впечатления. Или, например, «выставка Арт-Манеж». Что это такое? Ну не собранье же зол – до непристойности халтурно, глупо и бездарно. И еще более непрофессионально, чем… Чем что? Чем все, черт возьми! Воистину, по ту сторону добра, зла, принципа удовольствия, неудовольствия и прочих человеческих эмоций. Даже изувеченная батальоном Павловых собака и та сумела б достать из себя что-нибудь более естественное.

Слов нет. Я даже не могу сказать, что это. В самых абстрактных терминах. Плюгавый выползок из гузна масс-культуры числом легион? Да нет, слишком благородно. Не знаю, дьявольщина, как вас обозвать. До чего довели, а?

По счастью, я, как правило, никуда не хожу, ничего не читаю и ничего не смотрю. Но даже те редкие случаи, когда я оказываюсь во внешнем мире…

В Пушкинском выставка Моне (и Пруст в нагрузку). Директор Пушкинского, великая Ирина Антонова, может быть названа кем угодно. Но только не плохим директором музея. Что же, скажите на милость, заставляет ее вешать картины Моне в узенькой окололестничной анфиладе, так, что смотреть на них становится просто бессмысленно? Уж кому, как не профессиональным музейщикам, должно быть известно: Моне имеет смысл разглядывать разве с трех-четырех метров, никак не ближе.

Нет. Это старое, надежное теоретическое знание. А современное практическое употребление вещей принципиально не хочет зависеть от любых знаний. И уж если работники Пушкинского не захотели принимать во внимание такие вполне заурядные обстоятельства, значит, им сделалось окончательно наплевать на всевозможные культурные рамки и эстетическо-этические максимы. Значит, они вдоволь наглотались этого тухлого воздуха свободы от ответственности перед своими детьми и своими родителями. Значит, их тоже отравили – всего лишь раз и навсегда.

Ладно, бог с ними, с живописцами, кинематографистами, музейными работниками, писателями и прочими культработниками. Положим, что нынешние времена не приспособлены для соблюдения профессиональных правил во всякой культурной области. Но ведь никакие времена не приспособлены! Но ведь умеет как-то Иоселиани на те же копейки, что и наши замученные однофамильцы приличных, профессиональных режиссеров, снять совершенно потрясающий, гениальный фильм про французско-грузинских пьяниц? И ведь нет в этом ничего особенно отягощенного талантом – простая, честная профессиональная работа, такой же труд, какой исполняли в свое время и Мейерхольд, и Варпаховский, и Эйзенштейн… Но ведь может же как-то Игорь Кваша – не самый великий актер «Современника» – быть абсолютно честным, искренним и настоящим в своей передаче «Жди меня»? Вообразите на минутку, что на его месте вдруг оказались вконец изовравшиеся Калягин или Табаков? Ведь кишки свернутся от чудовищной фальши!..

Не знаю. Я не знаю, как это надо назвать. Я не понимаю, почему им не стыдно – однофамильцам тех талантливых и честных людей, которыми мы восхищались каких-то полторы-две пятилетки назад. Я еще могу понять политиков и экономистов – они-то обязаны плыть вдоль конъюнктуры, но эти… Коллеги, черт возьми, и родственники, как они могут?..

Глупость все это. Неуничтожимая юношеская мечтательность. Рудимент коммунистической заразы.

Я оглянуться не успел – как миновали годы.

А много ль дел я совершил, разгулу предаваясь?

Да никаких. Так должен я гулякой быть до смерти.

Нелюбимая, но уважаемая мной Ахматова написала. За двадцать лет до наступления эры тотальной халтуры и безответственности.