Последний гол Зидана

Я не очень верю, что финальный матч чемпионата мира по футболу между Францией и Италией будет переигран. А хотелось бы. Но я совершенно уверена, что Зидан ушел из футбола по-королевски. Вот этот последний поступок на последнем матче чемпионата мира и последнем матче для самого футболиста — этот его последний удар головой — сделал Зидана больше, чем уходящей звездой.

Самый любопытный момент в любой публичной карьере — это момент ухода. Не начало карьеры и даже не ее пик, а вот этот, самый драматичный, самый пронзительный финальный кадр перед тем, как навсегда выйти из кадра в том качестве, которое принесло тебе известность или даже славу. Меня почему-то всегда интересовал именно этот момент — последний перед уходом. Куда больше, чем последний перед приходом. Уходящий президент за неделю до освобождения кресла мне, например, гораздо интереснее, чем приходящий. В 1999 году Ельцин был мне куда интереснее, чем Путин. Клинтон за неделю до ухода интересовал меня больше, чем Гор или Буш-младший. В 2008-м мне был бы интереснее Путин, если бы он ушел, а не тот, кто сядет в это кресло после него, если сядет. И последний матч чемпионата мира по футболу я смотрела в немалой степени потому, что это был последний матч великого, на мой некомпетентный взгляд, футболиста.

Я смотрела его во французской деревне. Рассказываю. Перед зданием мэрии в небольшой деревне были установлены два плазменных экрана, перед которыми толпилась с пивом и кока-колой молодежь. Деревенские постарше предпочли огромный экран внутри мэрии, и здесь страсти бушевали по полной. Вы делали шаг в сторону и все равно утыкались в футбол, потому что ничего кроме футбола в этот вечер во Франции не существовало. Около палаток, где готовилась пицца, на капоте машины закрепили большой телевизор, но, чтобы мастер по изготовлению итальянского, заметьте, блюда мог следить за происходящим, не отвлекаясь от теста, начинки и печки, у него на прилавке работал еще и маленький телевизор.

Мимо со свистом проносились мотоциклисты, размахивая итальянским флагом, потому что в этой деревне после Первой и Второй мировых войн осталось довольно много итальянцев, и их потомки, как и положено, болели за своих. И все их отлично понимали, по крайней мере, до окончания матча. После окончания матча местные итальянцы вели себя тихо. А также в этой же деревне очень много выходцев из Северной Африки. Стоит ли говорить, что для них Зидан — это наднациональный герой.

К концу матча я просто оглохла от криков комментаторов вперемежку с живым звуком вокруг меня. И, когда Зидан развернулся и ударил итальянца головой в грудь, я решила, что оглохла по-настоящему. Потому что вдруг наступила тишина. Я посмотрела вокруг. Это было как в стоп-кадре: люди стояли с открытыми ртами, вскинутыми руками, изумленными глазами и в полной, нечеловеческой тишине. Она продолжалась, наверное, мгновение. На экране при этом что-то происходило. Но люди держали паузу, то ли не решаясь сказать ни слова, то ли решая, какое именно слово наиболее подходяще. Дальше звук включился на полную мощность, и я старалась понять, в сущности, считают ли собравшиеся Зидана, мягко говоря, — ну вы понимаете, кем… Или они его таковым не считают. Я не услышала ни одного персонального выкрика в адрес капитала французской сборной. Что они поняли, эти стоявшие вокруг меня люди, что не сразу поняла я? Француз, чья огромная собака мирно проспала весь матч у меня в ногах, пожал плечами: «Наверное, он не мог иначе…»

Наверное, это понимал и тот, кто куда-то «послал» кого-то по женской линии из семьи Зидана. Но в данном случае интереснее и важнее понять, что именно понимал сам Зидан в ту секунду, когда разворачивался в сторону обидчика и наклонял вперед голову, готовясь ударить.

Вот эта секунда — слепой ярости или осознанной необходимости? Эта секунда, которая — возможно же? — решила потом исход матча в пользу итальянцев. Вот эта секунда, когда можно было поступиться принципами и выиграть, пройти мимо, сделать вид, что не слышишь, и, возможно, победить. Вот эта секунда, когда решалось — остаться на поле и доиграть, и победить, возможно, в своем последнем матче или сделать то, что велит тебе твой мужской сугубо личный долг и, возможно, проиграть. Вот эта секунда, когда ты, к тому же капитан, выбираешь между ответственностью перед командой (и страной, по большому счету) и ответственностью перед собственной совестью и собственными понятиями о допустимом и недопустимом. Вот эта секунда, когда ты сам судья, в том числе и себе…

«Зидан — король!» — прислал мне sms мой знакомый из Москвы, в отличие от меня вполне профессионально разбирающийся в футболе. И вот я думаю своим женским, совершенно не футбольным умом: так может быть, потому и король, что сделал на футбольном поле в своей последней игре совершенно человеческий выбор? Тот, за который ему не будет стыдно и через 30 лет, когда по полю будут бегать новые блистательные ребята с не меньшей, чем у него, футбольной славой. Его последний удар головой, уверена, останется в истории дольше, чем остался бы гол, который он наверняка забил бы в единоборстве с вратарем итальянцев. Зидан ушел достойно и лишь в известном смысле не победителем. И народ это понял и оценил.