Цивилизация
«Сейчас вы начнете перечислять ошибки власти, и я заранее соглашусь со всеми аргументами. Но моя позиция проста: лучше эта власть со всеми ее ошибками, чем то, что может образоваться на ее месте. Типа ребят с Манежки. Поэтому я и говорю: не раскачивайте лодку, пусть себе плывет, может, как-то выплывем без бунтов и потерь в светлое будущее». Вот так грубо-схематично передаю суть разговора с моим чудесным молодым коллегой, с которым мы спорим на эту тему — и явно и дальше будем спорить. Что не омрачает наших добрых отношений. Он видит, как оно рождается, это светлое будущее здесь и сейчас (чего я не замечаю). Он стоит на верхней палубе.
Один из первых анекдотов, который мне рассказали тогда еще в Чехословакии году в 1979-м был тоже, как ни смешно, про лодку. «Знаете, что такое социалистический лагерь? Это такой большой пароход, и вот он плывет, а вокруг шторм, но он плывет, грозы, буря, но он плывет, огромные волны, дикая качка. Он плывет, накреняется, снова выпрямляется, ломаются мачты, но он плывет. А людям хреновооооо».
Тоже, надо сказать, не всем тогда было хреново. И когда в конце 80-х корабль уже по полной программе сидел на мели и лихорадочно пытались закрыть многочисленные течи, ребята с верхней палубы просили не раскачивать лодку и не верили, что она уже просто разваливается на части и их уютненькие каюты заливает вода. Те ребята назывались номенклатурой. Сейчас они называются элитой. А отношения власти с ними называются контрактом. Разобрались по понятиям: вы живете хорошо, мы правим как хотим. Для того чтобы лодка так плыла долго и без проблем, нужно всего-то ничего: чтобы в ней была только власть и подписавшая контракт элита. Чтобы условия контракта не нарушались. Ну да, и чтобы по возможности не штормило за бортом.
Но в лодке все мы. И мой собеседник. И старушка из Воронежа, скончавшаяся на руках охранника магазина, когда он поймал ее на краже глазированного сырка, потому что купить на свои скудные деньги она могла только молоко и хлеб. И часть элиты, которая не заключала договора с властью, считая, что это власть воров и жуликов. И либералы с их 31-ми числами. И Кавказ, где через день что-то взрывается. И недобрые пацаны на Манежке. И бизнесмены, которых сажают и чей бизнес забирают посадившие. И перспективная молодежь, которой становится душно. И силовики со сложным к ним отношением. И толковые предприниматели, которые стараются удачно продать компании, чтобы от греха подальше, и вложить деньги совсем не в отечестве. И пенсионеры, которым не хватает денег на лекарства. И идейные, настроенные на борьбу нацболы.
Мы все в одной лодке. На разных палубах и в трюме. И за бортом, кстати, не штиль. И только глухой не услышит, как очевидно не первый день сбоит двигатель. Можно вообще не двигаться, замереть, перестать говорить и даже перестать думать, но если двигатель не починить, лодка утонет. И вовсе не потому, что налетит горячий ветер перемен, а потому, что отказывают собственные механизмы. И это становится очевидным на всех палубах и в трюме. Отсюда и такое количество аналитических докладов, сценариев развития будущего, брейн-стормингов экономистов и даже партийцев. И потому такой вопль о неизбежности политических реформ, без которых, как без масла, механизм не сможет провернуться и эту лодку просто разнесет к чертовой матери вместе с джакузи на верхней палубе.
Да, у «верхней» элиты больший выбор: Лондон, Карибы, озеро Комо, Майями и так далее. Они уверены, что успеют долететь до границы. Элита готова, как мантру, повторять до последнего: не раскачивайте лодку. Ее контракт с властью сделал ее безответственной, в то время как в других странах именно элита чувствует свою ответственность за будущее страны. Наша не чувствует, что происходит на нижних палубах. Ей все кажется, что если ходить на цыпочках, сверху не ударят и снизу не снесут. Она не может затормозить процессы и не может сказать рулевому: «Тормози!» Они так не договаривались. Она не может ему сказать: «Ты выдохся, наш корабль устарел, пора все менять». Не может или не хочет, потому что, как и в конце 80-х та элита, нынешняя готова бесконечно убеждать себя, что корабль плывет. То ли не те книжки читают ребята, то ли не те фильмы смотрят.
Собственно, Гребенщиков все это уже написал тогда же, в конце 80-х, про поезд, который в огне. И спел недавно эту песню президенту страны. Но у власти избирательный слух. И тогда, и сейчас. А для тех, кто рядом и может сказать ей без аллегорий прямым текстом одно короткое слово, контракт больше, чем жизнь.
Я не могу убедить своего собеседника, что ребята с Манежки не причина, а следствие. Я не могу ему рассказать, что «пусть лучше эта власть, чем…» — неработающая формула, потому что он никогда не видел, как прорывает задраенные шлюзы. Увы, личный опыт не заменить умными словами. А чужой опыт, как известно, всегда оставляет надежду, что нас это не коснется.
