Цивилизация
Ей три дня назад исполнилось 40, ему 53. Она — бывшая модель и совсем недурная певица, а также, говорят, вовсе не глупа. Он – президент, потративший на достижение этой цели большую часть своей жизни. Она спала с кучей знаменитостей, включая Эрика Клэптона, Мика Джаггера и Кевина Костнера. Он встает каждый день в пять утра и бежит с торчащими из ушей наушниками. Она описана в почти документальной книге «Ничего серьезного» как красавица с «улыбкой терминатора», которая разрушает семью, заводит роман с папашей, потом переключается на сына. Он еще недавно готов был наброситься на фотографа, нарушившего спокойствие его семейного отдыха в Штатах. Она не верит в брак, предпочитает разнообразие, считает, что какое-то время можно прожить с одним человеком, но лишь какое-то, а страсти дает не более двух недель. Он только что развелся с женой, которую любил и с которой прожил довольно много лет. Если хитрый пиарщик Сегела, сведший эти две противоположности за ужином в своем доме, рассчитывал, что результат гарантирован, он опять не ошибся.
Роман Карлы Бруни с Никола Саркози стал в этом году французской рождественской сказкой. Девушка ничем не рискует – ее репутацию нельзя ни испортить, ни исправить. Она такая, какая есть, и помимо нее и него это знает полмира. Он рискует больше, но кажется, ему это нравится.
Сарко как будто сознательно разрушает французские стереотипы, в обнимку с которыми страна мирно спала десятилетия. Реформы, переворачивающие почти социалистический уклад жизни. Любовь к Америке при более чем сдержанном отношении к союзнику со стороны французов. Ничего личного, чисто бизнес – и широкая улыбочка для камер в компании Каддафи. Отдых на яхте своего богатого друга, вопреки критике со стороны политических противников. Романтический полет в Египет вчера на частном «Фальконе 900», принадлежащем миллиардеру Винсену Боллоре, вместе с Карлой и еще 9 друзьями.
Да он и сам – поперек всех французских традиций, со своим происхождением и эмигрантским прошлым отца. Сарко — как будильник, который постоянно звенит, раздражает, бесит, удивляет, обращает на себя внимание, но главное – не дает французам заснуть. Теперь вот вся страна дружно следит за романом. Уверяю вас, потому что он того сам захотел. Когда Сарко и Бруни засветились в Диснейленде, где и были сделаны первые фотографии, одна моя французская коллега совершенно резонно заметила: «Только не говорите мне, что они поехали в Диснейленд смотреть на Микки Мауса. Они поехали, чтобы их там увидели».
Это точно. Потому что при желании твоя личная жизнь остается только твоей личной жизнью. А личная жизнь президента Франции защищена к тому же законодательно. И предшественники Саркози в Елисейском дворце прекрасно устраивали свою личную жизнь так, чтобы не давать поводов к разговорам. При этом не пересказать всех баек про Миттерана или Ширака, которые на вас вываливают французы, как только вы спрашиваете о личной жизни этих мужчин. Жены же этих достойных мужей гордо несли корону первой леди и вызывали у французов приступы симпатии вперемежку с жалостью, потому что французы все равно каким-то образом догадывались, что скрывает корона. Жизнь была полна загадок, дворцовых интриг, измен и скоротечных романов при абсолютной внешней респектабельности и традиционности.
Никола послал все. Мне иногда кажется, что и сам дворец стал выглядеть как-то иначе. Он впустил фотографов «Пари Матч» даже в спальню, где они сфотографировали его в момент, когда он завязывает галстук перед зеркалом. Все стало каким-то более прозрачным и человеческим. Пара Никола-Сесилия не стала играть в традиционные игры – жертвенная первая леди, осознающая свою роль в истории своего мужа-президента. Вы ее видели? Какая она жертвенная? Нормальная, самодостаточная, красивая средних лет тетка, имеющая все основания претендовать на собственную жизнь. Она вошла во дворец и вышла, оставив бывшего мужа жить той жизнью, которую он себе выбрал. Девушка, которая – надолго или нет – заняла ее место, удивительным образом напоминает наблюдателям о бывшей жене: тоже высокая, тоже темноволосая, тоже скуластая, тоже светлоглазая, тоже бывшая модель. И на 10 лет моложе. И тоже с характером – еще несколько месяцев назад она участвовала в демонстрации против нового иммиграционного закона, предложенного ее нынешним бойфрендом.
Поймут ли французы своего президента? Мужчины, как мне кажется, вполне.
Французы – не американцы. Никто не будет здесь, слава Богу, смешивать с дерьмом президента за роман. А Сарко, как будто памятуя о том, за что доставалось президентам, решил не врать, не скрывать, не прятаться. Ему легче, чем Клинтону. Он – формально свободен. И она, кстати, формально свободна. А Франция – свободная страна, о чем французы любят не забывать.
Он обезоружил критиков своей открытостью. По пиару – все точно. Предположить, что роман ослабит трудоспособность этого президента может только наивный. Он так и будет вставать в пять утра, слушать новости, читать газеты, бегать, проводить 150 встреч, заканчивать рабочий день в 20.30, а по субботам и воскресеньям встречаться с детьми. Он – перпетум мобиле. И возможно, только девушка с «улыбкой терминатора» сможет все это выдержать. Или не сможет. Но в любом случае, как сказал мой приятель, с 20.30 до утра – это его время, и если у него хватает сил на дикий ритм работы и на личную жизнь, то ему можно только позавидовать.
«Да что же он все время лезет-то всюду? Ни дня без Сарко прожить не можем – все только о нем и говорят», — эти вполне естественные обывательские всхлипы безобидны. Они могут стать электоральными претензиями, если президент завалит собственную программу модернизации страны. И он прекрасно это понимает. Роман ему простят легко и игриво, вполне по-французски. Если роман превратится в брак – значит, появится первая леди, если нет – значит, пока нет. «Фалькон» миллиардера для нужд президента может вызвать негативную реакцию, но Сарко в обнимку с Карлой на рождественских каникулах – это, скорее, позитив.
