Цивилизация
В своей новой книге «Тостуемый пьет до дна» Георгий Данелия, в числе прочих, рассказывает такой случай. «Два месяца тому назад – звонок. В трубке молодой девичий голосок:
- Георгий Николаевич, здравствуйте, меня зовут Зина Бармакова, я из газеты «Былое и думы». У меня вопрос, как вы считаете, когда в кино было легче работать – сейчас или тогда?
- Когда тогда?
- До перестройки, при Сталине».
Дальше Георгий Николаевич сказал Зине, что и сейчас и тогда работать было одинаково трудно. Только сейчас проблема – деньги, а тогда – идеология, и то, и другое одинаково противно. А хорошо работалось только при царе Николае II. И в доказательство рассказал девушке случай, когда он как представитель молодежной секции Союза кинематографистов присутствовал на просмотре, когда Сергей Михайлович Эйзенштейн сдавал Его Величеству ленту «Броненосец Потемкин».
А Его Величество сказал, что фильм полезный и нужный, но посоветовал дать титр, что поднимаемый матросами флаг – красного цвета, а то никто не поймет, что началась революция.
А Сергей Михайлович сперва отказался, а потом понял, что царь был прав, и покрасил флаг в каждом кадре. «Что – «почему»? А потому, Зинаида, что в то время цветного кино еще не было, оно появилось много позже». Фильм прошел во всех странах с ошеломляющим успехом, Его Величество был доволен, и Эйзенштейна наградили орденом Ленина с мечами и бантом.
Над девушкой Зиной теперь все будут смеяться, а ведь ее можно понять. Не только для девы юной, но и для сорокалетних мужиков Данелия был всегда. Менялись только фразы. В 60-е все спрашивали: «Дядя, ты дурак?», насвистывали «А я иду, шагаю по Москве» и интересовались с деланым акцентом: «Канфэтку хочишь? Нэту!» В 70-е требовали: «Родственник, гони рубль!» — и хотели Ларису Ивановну, в 80-е делали «Ку!» два раза, в 90-е громко заявляли: «Я – к иудеям? Никогда, у меня бабушка дворянка, справку показать?».
А потом Данелия замолчал.
О причинах он тоже рассказал в этой книге: «Тонино и Лора спрашивали, почему я уже два года не снимаю. Я говорил, что ничего не понимаю в этой новой жизни, что не сумел пересесть в трамвай и теперь еду на подножке. Без билета. Тонино сказал: «У тебя много историй. Напиши книжку. Потом, если захочешь, сними о ней фильм». Книжку я написал и назвал ее «Безбилетный пассажир».
«Безбилетный пассажир», ставший бестселлером, заканчивался словами «Конец первой серии». После второй серии – «Тостуемый пьет до дна», где Данелия вновь рассказывает о фильмах и людях, о времени и о себе, можно уже облегченно выдохнуть.
Данелия вернулся.
Нам, длинноногим и политически грамотным, очень не хочется относиться к старым мастерам снисходительно-благодарственно. Но посмотришь новый фильм — и нечего из себя выдавить, кроме: «Ну, что ты хочешь – годы… Хотя, если честно, после (название фильма) он может себе позволить делать все что угодно». У Данелии таких индульгенций больше, чем у кого бы то ни было, даже если бы сам он ничего не снял, одного сценария «Джентльменов удачи», написанного для друга, хватило бы за глаза. Кому угодно, но не Данелии.
«Для меня самая важная и знаковая работа — всегда последняя. Вот буквально на днях вышла моя новая книга. Вот это для меня сейчас самое важное. А все остальные события, которые были в моей жизни, — это ведь все из прошлого, из другой жизни, это тому Данелии повезло», — заявил он в недавнем интервью. Самое необычное в этой истории вовсе не щепетильность мастера, не желающего жить прошлыми заслугами. Самое невероятное – тот, прошлый, Данелия вернулся. Тот самый, который, как никто, умел мешать смешное и мудрое в невероятно вкусный коктейль. И вернувшийся «паразит Гиечка» (так называется одна из глав) вновь заставляет нас некуртуазно гоготать до слез и кривовато улыбаться, пряча повлажневшие глаза.
«- Пошли в лес, — позвал Гурам.
- Не хочу.
- В войну играть будем. Я буду – Георгий Саакадзе, а ты Шах Абаз, и мы будем рубиться на саблях.
- Не хочу.
- Хорошо! Ты будешь Георгий Саакадзе, а я буду Шах Абаз. Ты будешь меня побеждать, а я буду тебя молить: благородный рыцарь, пощади меня, пощади! Пошли!
- Не пойду. Дождик был, там мокро.
- Пошли! Как брата прошу! Я какать хочу, а одному в лесу страшно!
За мою длинную жизнь это был единственный случай, когда тот, кто звал меня в дали светлые, в итоге все-таки сознался, чего он хотел на самом деле».
Жаль, что литература ныне не входит в пул важнейших из искусств. Поэтому множество людей так никогда и не узнают, как посланец Великой страны ехал на лимузине с советским флагом получать чужого «Оскара» с мокрой задницей и зубами в кармане, почему по-черному запил грузин Вань Чен Лунь в Каннах, за что композитору Андрею Петрову итальянские проститутки подарили галстук для приема в Кремле и многое другое.
Эпиграфом ко второй книге отметивший недавно юбилей Данелия поставил слова Виктора Шкловского:
«Мне семьдесят пять лет. Душа моя лежит предо мной. Она уже износилась на сгибах. Сгибали душу смерти друзей. Война. Споры. Ошибки. Обиды. Кино. И старость, которая все-таки пришла».
Все так, но все мы, вслед за девушкой Зиной, доподлинно знаем – Данелия был всегда и будет всегда. Георгий Николаевич, вы только не забудьте, вы еще третью серию обещали.
Мы ждем.
Георгий Данелия. Тостуемый пьет до дна. М., ЭКСМО, 2005
