Цивилизация
— Аяз Ниязович, начнем с самого актуального сейчас вопроса. В течение последнего месяца азербайджанская оппозиция и пресса не раз сообщали об ухудшении здоровья Гейдара Алиева или даже его кончине. Для кого-то, например даже для администрации Эдуарда Шеварднадзе, эти сообщения казались настолько правдоподобными, что азербайджанскому народу приносились официальные соболезнования. Как появляется подобная информация? Действительно оппозиция располагает уникальными данными о здоровье президента или это исключительно «черный пиар»?
--Я все-таки предпочитаю опираться на государственные источники. Во всех остальных может присутствовать элемент предположения, поэтому, хоть я ими и пользуюсь, не могу воспринимать их как достоверные на сто процентов.
Что касается здоровья Алиева, то на эту тему я предпочитаю не распространяться, так как здесь присутствует этическая проблема. В то же время добавлю, что состояние здоровья президента — это не только его личное дело, но и дело общественности, так как речь идет о главе государства. Поэтому я ставлю в вину аппарату Алиева то, что он не информирует общество о здоровье президента. Информация нужна для того, чтобы оппозиция писала не на основании каких-то там источников в сопредельных странах, а опираясь на официальное информирование вплоть до опубликования бюллетеня о состоянии здоровья президента. Чем здоровее глава государства, тем больше уверенности у населения.
К тому же я допускаю факт сокрытия истины о самочувствии президента, что служит, разумеется, политическим интересам, так как само сообщение о болезни Алиева уже будет источником напряженности и дискуссий в обществе.
— Какова нынешняя предвыборная ситуация в Азербайджане? Предопределена ли победа на выборах одного из Алиевых, или возможен успех кого-то из их зарегистрированных соперников?
— Ход выборов практически предопределен. Наверняка обеспечена преемственность власти в родоплеменном варианте.
Десятилетняя практика, сложившаяся под эгидой обеспечения стабильности в Азербайджане, и в которой заинтересованы страны-соседи и Запад, дает основания полагать, что метод, которым достигается эта стабильность, сохранен. Это подавление оппозиции, инакомыслия, жесткий прессинг силовых структур, ограничение прав и свобод. Если судить с этой стороны, то развитие предвыборной ситуации именно такое, каким оно планировалось господствующим режимом.
— Вы сказали, что преемственность реализуется в родоплеменном варианте. Какая группа населения, какие «кланы» стоят за Алиевыми?
— База алиевского режима формируется за счет населения определенных областей, откуда родом Алиев и где он работал. Это Нахичеванская Республика и выходцы из Армении.
— Возможен ли второй тур? Неужели и Алиев-младший, и Алиев-старший пойдут до конца вместе?
— О возможности второго тура говорить сейчас сложно. Но точно, Гейдар Алиев снимет свою кандидатуру в пользу сына. Алиев-старший и сын уже давно занимаются предвыборной кампанией. Последние два года, так или иначе, идет речь о том, что будет преемственность. Если бы не болезнь Гейдара Алиева, он бы и избирался, а сейчас идет разговор о том, что отец наберет свои голоса и отдаст их сыну.
— А как Алиевы ведут кампанию сейчас?
— Кампанию уже сейчас можно определять как несправедливую, так как часть претендентов только будут приступать к подготовке к выборам, а власти уже всеми ресурсами располагают. Сам метод использования служебного положения уже нечистый.
У нас до сих пор применяются финансовый и административный ресурсы, что приводит к массовым фальсификациям. Это уже факт, о котором говорят все газеты.
Правда, власть не до конца понимает, что тем самым в общество вносится потенциальное противостояние, так как весомая часть общества выражает явное недовольство режимом. Естественная надежда на демократическую смену режима вновь была попрана. Преемственность — это же нонсенс. Сохранение курса отца, о чем уже сказал Алиев-младший, не устраивает значительную часть общества. Вскоре обязательно начнется противостояние и противоборство. В сущности, согласия нет и сейчас, вам это скажет любой мой земляк.
— До какого предела может дойти общественное возмущение? Возможно ли насилие?
Подавляющая часть народа уже недовольна Алиевыми. Все начинается с глухого ропота, а потом оппозиция может что-нибудь и предпринять.
Уже сейчас в Баку идет мордобой, и ситуация может накаляться и дальше.
Я как азербайджанец этого не хотел бы.
— Карабахская тема на выборах будет разыгрываться?
— Фактор Карабаха, безусловно, является инструментом в политической борьбе, но уже не таким эффективным, как в начале 90-х годов. Состояние «ни мира, ни войны» долго продолжаться не может. В азербайджанской прессе сейчас проскальзывают нотки, дескать, мы пойдем войной, но это больше провокация. Азербайджанцы накалять ситуацию в Карабахе не будут.
— Вы ожидали, что вас не допустят к участию в выборах?
— Естественно, я ожидал, что так все закончится. Я пошел на выдвижение из уважения к той части населения, которой я востребован. И для того чтобы власти поняли, что я нужен какой-то части общества. Я подал заявление, полагая, что мне дадут возможность честно соперничать со всеми другими но, к сожалению, пока власти предержащие полагают, что для Азербайджана подходит именно преемственность. Азербайджанцы достаточно просвещены, чтобы понимать, что преемственность — это путь не туда, в прошлое, в авторитаризм.
— Только сегодня стало известно, что ваша партия сливается с Социал-демократической партией Араза Ализаде. Он-то был зарегистрирован кандидатом в президенты. Это предвыборный союз?
— Нет, это не предвыборный союз, так как Ализаде понимает, что он не будет избран президентом. Это идеологический союз на перспективу. Мы оба по своим убеждениям социал-демократы. Есть и одна формальная причина. Дело в том, что Партия гражданского единства, которую я возглавлял около трех лет, совершенно необоснованно так и не была зарегистрирована минюстом. Я, даже будучи лидером Гражданского единства, свою кандидатуру был вынужден выставлять на выборах в качестве независимого кандидата. Поэтому союз нам нужен для отстаивания своих политических взглядов. Мы сливаемся с СДПА и принимаем ее название.
— Вы призовете своих сторонников голосовать за Ализаде?
— Нет, я не буду призывать своих избирателей отдать кому-то голоса. Зачем я буду играть чувствами электората. В лучшем случае объявлю: друзья, голосуйте, как вы считаете нужным.
— А с Ильхамом Алиевым вы знакомы? Как вы оцениваете его президентские перспективы?
— Лично я с ним незнаком. Никогда не сидели с ним вот так, как с вами.
Он хорошо знает, что есть Муталибов, я хорошо знаю, что он сын своего отца.
Я не отрицаю за ним права избираться в президенты. Любой гражданин Азербайджана в соответствии с конституцией имеет на это право. И Ильхам Алиев может избираться, но только через один срок после ухода своего отца. Может быть, он и годится в президенты, но его главный недостаток, что он идет в паре с отцом. С этической стороны самому Ильхаму Алиеву это должно быть как-то неприятно.
— В последнее время Россия принимает особенное участие в политической судьбе семьи Алиевых. Президент Путин дважды собирался везти в Баку орден для Гейдара Алиева, Россия предоставила ему самолет для полета в Америку, наконец, премьер Касьянов уже заявил, что приветствует назначение Алиева-младшего премьер-министром, так как это «способствует сохранению политической стабильности». Правильна ли позиция России в этом вопросе?
— Российское признание Ильхама Алиева можно совершенно определенно назвать поспешным. Между Касьяновым и Алиевым есть еще азербайджанский народ, который своего слова еще не сказал. Выборы не состоялись, и предрешать их своими заявлениями нельзя. По большому счету, это можно назвать вмешательством во внутренние дела Азербайджана с позиции заинтересованной стороны. Пусть российская сторона узнает мнение хотя бы азербайджанской политической эмиграции. Только здесь живет колоссальная диаспора (2–2,5 млн человек).
— А вы сами въездной в Азербайджан?
— Со мной вообще уникальный случай. Я – отражение в кривом зеркале азербайджанской демократии. Я — первый легитимный президент Азербайджана (мои коллеги Назарбаев, Каримов, Туркменбаши до сих пор работают), при мне 2 марта 1992 года Азербайджан стал членом ООН, я подписал декларацию о независимости, и я же нахожусь в положении преследуемого уголовника. В Баку есть фиктивное дело против меня. В Азербайджан я не въездной, а отсюда не выездной, так как у меня нет документов, ни нового гражданского паспорта, ни заграничного. Я вычеркнут — ну, не было этого человека и все. А если не обеспечены права первого президента, то что можно говорить о правах простого азербайджанского обывателя.
К примеру, был доклад ПАСЕ о политзаключенных, где сказано, что азербайджанским властям надо «создать все условия для возвращения в страну и участия в выборах Аяза Муталибова и Расула Гулиева с обеспечением свободы передвижения по стране». В Баку заартачились и говорят, что Муталибов и Гулиев не политзаключенные, а эмигранты.
— С Гулиевым вы сейчас поддерживаете отношения? В Баку он стал главным обвиняемым во всех нападках на Алиевых.
— Да, мы с ним созваниваемся, и по партийной линии есть контакты. С человеческой точки зрения я его понимаю и сопереживаю его судьбе, так как на него в Азербайджане повесили всякую уголовщину. Его в Голландии задерживали на час по линии Интерпола. Был еще такой случай. Родственник Расула Гулиева поехал на родину. Его задержали, якобы обнаружив у него пистолет и доллары. Власти сразу заявили, что он прибыл для совершения государственного переворота. Это же смешно, зачем так издеваться над здравым смыслом. В стране есть армия, МВД, МНБ, особое управление, защищающее основы конституционного строя, как же может один человек с подброшенным пистолетом совершить переворот. Это же нелепо и сравнимо с действиями режимов в банановых странах.
— В связи с тем, что вы не можете вернуться на родину, азербайджанцы вас не забывают?
— Не забывают. У меня сегодня авторитет велик, как у аксакала. Все говорят, мы не поняли этого человека, и Бог нас наказал. Приходят и говорят, что я обязан вернуться. Я даже рынки в Москве обхожу, так как там сразу начинаются митинги в мою поддержку.
