Цивилизация
– Такое ощущение, что вы не до конца поверили в свою победу.
– Наверное, я даже и сейчас не верю в то, что произошло. Хотя я и надеялась на старте, что это моя Олимпиада и я должна сделать все, что могу, но сейчас мне, наверное, нужно время, чтобы осмыслить все произошедшее.
– А сейчас можем вспомнить свой забег?
– Сейчас нет, я довольно смутно помню свой бег, но могу сказать, что последняя прямая далась очень тяжело.
– На барьере при выходе из поворота возникли какие-то проблемы?
– Нет, просто я перешла на 16 шагов, и, естественно, мне стало тесно. Сбоя не было, просто было тяжело.
– Чувствовали американку на финишной прямой?
– Да, я чувствовала ее правую руку, и я предполагала, что самой непредсказуемой в этом забеге может оказаться Лашинда Демус. А про всех остальных я могла сказать, как они побегут, зная по предыдущим стартам тактику, психику людей, так же как и они мою. Но Демус была непредсказуема, поэтому я остерегалась ее и чувствовала, что она моя главная соперница и она совсем рядом.
– Когда пересекли финишную черту, сразу поняли, что победили?
– Нет, так как в той ситуации было непонятно, кто на каком месте, поэтому только когда я увидела первые буквы на табло, то поняла, что сделала это.
– А кто у вас номер забрал после финиша?
– Какой-то человек попросил у меня номер.
– А почему вы его отдали?
– Человек попросил, почему бы не отдать.
– Ожидали от себя такого быстрого бега?
– Я никогда не загадываю, честно говоря.
Но я надеялась, что если в полуфинале было 53,33, то в финале будет быстрее, поскольку я каждый раз всегда бегу чуть быстрее предыдущего. Я думала, что выйду из 53 секунд, но не знала, что будет 52,7. Мировой рекорд стал ко мне еще ближе.
– Мировой рекорд – ваша следующая цель?
– Я думаю, что да. Я думала, что буду заканчивать этот сезон после Олимпийских игр, но теперь, наверное, подумаю, взвешу все за и против.
– Предчувствия с утра были какие-то?
– Нет, ничего не было. Сегодня было даже более спокойное состояние, чем перед полуфинальным забегом. Даже сегодня у тренера спросила, все ли я правильно делаю на разминке, поскольку мне казалось, что я все делаю вяло. Тренер мне сказала, что по картинке у меня все нормально. А внутри я хотела спать, была леность какая-то. Наверное, так хорошо сработала нервная система, чтобы раньше времени погасить напряжение.
– Вы приехали сюда, как и Кривошапка, с лучшим результатом сезона в мире, но, как выяснилось, это ничего не гарантирует. Ее ситуация вас не насторожила?
– Нет, я ни о чем не думала, потому что я, честно говоря, не особо обращала внимание на то, что вообще происходит на Олимпийских играх. Может быть, и смотрела, но не заставляла себя думать об этом. У каждого человека может произойти все что угодно, как и у Тони. Она живой человек, а не робот, который стабильно бегает. Что-то произошло с организмом, поэтому она не заслуживает обвинений. Все мы люди.
– В конце дистанции вы замельчили. С чем это связано?
– Мне было тесно. При 16 шагах скорость на 300 м была развита очень высокая, но в 15 шагов на фоне усталости бежать было тяжело.
Получалось, что я начинала делать лишний шаг и бежать чуть чаще, чем бежала первые 300 м.
– Четыре года назад перед рестартом карьеры могли ли подумать, что станете олимпийской чемпионкой?
– Честно говоря, нет. Наверное, после Барселоны была мысль о том, что, имея такой результат, можно готовиться к Олимпийским играм и надеяться на медаль. А этот сезон я начала не очень гладко, имела проблемы со здоровьем, поэтому пришлось закрыться от всего, уйти с головой в тренировочный процесс. Потом выступила на чемпионате России, чтобы поставить себе голову на место, поняла, что все сделала грамотно, и остался месяц, который просто нужно доработать. Тренер все грамотно сделала, и я в первую очередь именно ей благодарна. Я думаю, что это ее награда, а также всех, кто поддерживал меня и помогал: массажисты, доктора – все, кто были рядом со мной.
– Можно ли сказать, что вас невольно завела Давыдова, отобравшая звание лучшей в мире?
– Знаете, честно говоря, мне было совершенно все равно. Даже, наверное, было бы проще не иметь лучшего результата сезона в мире, чтобы ко мне не было пристального внимания. Я человек категоричный, самокритичный и не люблю повышенного внимания в любой сфере деятельности. Я даже говорю, что не умею говорить по-английски, хотя могу дать интервью, но я просто не хочу этого.
– А чего сейчас хотите больше всего?
– Я хочу позвонить бабушке, позвонить брату, хочу поделиться с ними своими эмоциями и послушать, что они мне скажут.
– Что вам сказала тренер перед забегом?
– С богом, девочка.
– А после финиша что сказала?
– Ничего не сказала, потому что мы с ней просто плакали. Сейчас очень хочется ее увидеть.
– В эстафете 4х400 м готовы бежать?
– Не знаю. Разговора еще не было по этому поводу.
– После Афин, где вы получили свои первые медали, прошло восемь лет. Сейчас вы совершенно другой человек?
– Наверное, да. В Афины я приехала никому не известной спортсменкой, никто не ожидал от меня медалей. И то, что я стала третьей, было просто супер. Та бронзовая медаль мне была как золотая, потому что она была первой, которой мы добились вместе с тренером.
Ознакомиться с другими материалами, новостями и статистикой можно на странице Олимпиады-2012.
