Сегодня в суде продолжили давать показания ученики первой школы Беслана, которые три дня провели там в заложниках. Вызывают на допрос только тех детей, чьи родители не против их вызова в суд.
Марик Калчакеев, ученик восьмого класса, рассказал, что боевики сразу выдвинули свои требования. По словам Марика, террористы очень злились, когда российские представители не выполняли их требования и не выходили на связь: тогда они запрещали давать воду, а в туалет пускали только по расписанию и не больше одного раза:
— В зал мог зайти один боевик и приказать, чтоб все встали и сделали руки «зайчиком», то есть за голову, как уши у зайца. Все так и делали. А потом заходил другой боевик и начинал стрелять вверх и ругаться, кто разрешил нам встать. Вот так над нами издевались.
Марик рассказал, что у боевиков с собой была вода в баклажках.
Одну из них ему удалось украсть, водой этой напоили самых маленьких детей:
— Мы пили, но вкус воды не чувствовался. Конечно, этой воды было мало. И, когда всех опять начинала мучить жажда, мы уже смешивали свою мочу с водой и давали маленьким… — рассказывая это, 14-летний мальчик не сдержался и заплакал.
— Слушай, Кулаев, слушай, — сказал подсудимому судья Агузаров.
--Пожалуйста, не переживай, рассказывай все потихоньку, — пытался судья успокоить мальчика. Марику дали успокоительное, и он продолжил свой рассказ. На вопрос гособвинителя Марии Семисыновой, какое оружие он видел у боевиков, Марик четко перечислил: автоматы у всех, пистолеты, снайперскую винтовку, холодное оружие, «Муху».
13-летний Алан Кочиев, вызванный на допрос следующим, рассказал, что, когда его загнали в школу, он видел, как боевики здоровались друг с другом. На его глазах террористы занесли в зал раненого мужчину и застрелили его в затылок.
— Этого мужчину потом унесли из зала его сыновья. А девочки убирали кровь за ним, — сказал он.
— Скажи, Алан, вы надеялись, что вас спасут? — спросила у мальчика потерпевшая Рита Сидакова.
— Конечно, надеялись. На Дзасохова, на Путина, на Рошаля. И, может, на Зязикова, — неуверенно проговорил 13-летний подросток.
Восьмиклассник Тамерлан Тогузов попал в заложники вместе с мамой. Лариса Мамитова, врач по профессии, уже давала показания в суде. Ей приходилось часто общаться с боевиками, делать им уколы. Она же передавала на улицу записку с их требованиями.
Тамерлан рассказал, что 1 сентября при захвате школы боевиками первым шел «полковник» (главарь банды Руслан Хучбаров — «Газета.Ru») с бородой и без маски.
Мальчику и другим заложникам удалось спрятаться в кабинете труда. Вскоре туда зашел «полковник». Со словами «мы пришли сюда не убивать, мы пришли, чтоб закончить войну», он приказал всем идти в спортзал. По мнению Тамерлана, боевиков было больше, так как очень много стояло в коридорах, а в каждом классе находились один-два боевика:
— В первый день нам дали пачку фиников, и мы раздали по одному, кому хватило. А третьего числа мы уже начали копаться в сумках, которые были сбросаны в угол, искали лекарства, жвачки. Где-то нашли даже бутылку водки и пили ее.
— Боевики говорили первого ночью: «Вы сами себя убиваете, нашли кого выбирать в президенты», — рассказала 17-летняя Ирина Дзагоева. — Приказывали выбрасывать все сумки. Боевики доставали оттуда деньги, показывали нам и говорили: «Видите, нам даже деньги ваши не нужны. Это вашим покажи 50 рублей — и где угодно проедешь. Это вам не «Норд-Ост». Это «Норд-Беслан».
По ее словам, когда первый раз рвануло, боевики закричали, мол, видите, ваши начали штурм. Однако потом, когда дым рассеялся, они поняли, что взорвались их же шахидки. Потерпевшая Тамара Бероева, находящаяся в заложниках с внуком, спросила Кулаева, кто вернет Беслану столько детей. Кулаев заговорил:
— Любой человек знает, что боевики не взрывали спортзал. Лучше спросите того, кто приказал такой зал, где столько людей, штурмовать.
После того, как человек на кнопке упал, раздался взрыв, и начался штурм. Даже пяти минут не прошло.
Я тогда вышел в коридор, «полковник» кричал: «Cнайпер снял человека на кнопке, будет штурм, занимайте свои позиции».
— И какую позицию ты занял? — поинтересовался представитель обвинения Аслан Черчесов.
— Я не занял. Если б я занял позицию, я бы здесь не сидел. Полковник кричал в телефон кому-то на русском: «Что вы наделали, здесь много людей погибнет, но мы все равно вам не сдадимся!»
*— Как же снайперу удалось снять человека на кнопке, если ты сам говорил, что все окна были занавешены, — поймал Кулаева прокурор.
— Второго числа разбитые окна закрыли занавеской, а потом сняли, чтоб воздух шел, ответил Кулаев.
Следующим свидетелем выступил Борис Тигиев. Сам он живет рядом со школой, учился там и его погибший сын. Он рассказал, что напротив его дома стоит заброшенный дом. Ворота этого дома всегда были закрыты. По его словам, минут через 15 после взрыва, когда он забежал к себе в дом, он увидел, что ворота были открыты. Пожилой отец Тигиева рассказал, что туда загнали танк: «Все три дня я ждал освобождения заложников. Но всем нам официально врали. И сейчас приходят эти люди в галстуках на кладбище. Зачем приходят? Когда живые — тогда надо было спасать».
Последним допрашивался Мурат Кацанов, потерявший дочь. Вместе с другими он помогал спасать заложников. Кацанов подчеркнул, что, если бы не местные ополченцы, погибло бы намного больше людей:
— Пожарные приехали тушить пожар через час-два. Но уже минут через пять у них закончилась вода.
Я сам это видел, я был там. Требовали подогнать другую машину, но уже весь зал полыхал, все горело, зайти было невозможно. Когда протягивали шланг, наши ребята держали стыки, чтобы вода не проливалась. Я не понимаю, за что пожарные получили награды от президента. С какой совестью они ехали получать эти награды?
В судебном процессе по делу Кулаева объявлен перерыв до 13 сентября.