Цивилизация
На 62-м Каннском фестивале состоялась мировая премьера анимационной ленты Пита Доктера «Вверх». Герой картины Карл Фредриксен на старости лет отправляется в путешествие на воздушных шарах вместе со своим домом. Компанию пенсионеру составляет юный скаут Рассел, разделивший его страсть к приключениям. Рассчитанный на семейный просмотр фильм сорвал искренние аплодисменты критиков, участников и гостей фестиваля, получивших перед сеансом специальные очки: «Вверх» снят в формате 3D. О рецептах зрительского успеха у всех возрастов режиссер и сценарист фильма Пит Доктер, известный нашему зрителю по таким проектам, как «История игрушек», «Корпорация монстров» и «Валли», номинировавшийся на «Оскара», рассказал в интервью Екатерине Чен.
Критики здесь — в Каннах — приняли картину тепло. Но вы-то, наверное, рассчитывали прежде всего на детскую аудиторию?
Думаю, нас, создателей ленты, можно рассматривать и как первых зрителей готового фильма, а наш эмоциональный возраст — лет 14. Во всяком случае, мы вполне были способны представить себя на месте юных зрителей и поразмышлять над тем, где стоит добавить «детского» юмора, а где проявить сдержанность. Но, конечно, мы всегда держали в уме тот факт, что кино рассчитано на всех.
Два основных персонажа ленты принадлежат к разным поколениям: это мальчик и старик. Трудно было наладить между ними отношения?
Знаете, у моих детей, например, просто волшебное взаимопонимание со своими бабушками-дедушками. Ну а кто-то из ребят, возможно, как раз после фильма посмотрит на своих дедушек новыми глазами.
В предыстории основного сюжета вы в несколько минут умудрились уложить всю жизнь старика Карла. Это едва ли не самая трогательная часть фильма.
Пожалуй, самая важная тема картины — это то, как 78-летний Карл осознает, что такое на самом деле есть «приключение». С юности они с женой Элли мечтали о большом путешествии в Южную Америку, хотели увидеть диковинных животных, экзотические растения... Но все как-то не складывалось. Только после смерти любимой супруги Карлу довелось эту мечту осуществить. Но когда вожделенное путешествие в джунгли состоялось, он вдруг понимает, что настоящим-то приключением, полным открытий, была его жизнь с Элли! Со всеми ее радостями и разочарованиями. И когда мы смонтировали эту жизнь, нам даже диалоги не понадобились, все эмоции выразились в изображении и музыке.
Работая над характерами ленты «Вверх», вы вдохновлялись реальной человеческой натурой?
Ну, моей мечтой всегда было показать реальных людей, хоть я и занимаюсь анимацией. То же самое и с природой — мы в поисках вдохновения устроили целую экспедицию на плато и водопады в Венесуэлу, увидели такие места, о существовании которых даже не догадывались. Это как открыть новый, затерянный мир. Который стал отличной декорацией к нашему фильму. А зверей и птиц мы частично срисовали с обитателей зоопарка. Причем особо хотелось передать непредсказуемость их поведения.
А вот что касается животных. Не слишком ли вы к ним добры в фильме? Например, когда героев в горах преследует стая злобных псов и собаки срываются в пропасть, то внизу весьма кстати оказывается полноводная река, так что они не разбиваются.
Точно. Мы, между прочим, попытались в пробной версии покалечить собак. Что тут началось! Люди нас возненавидели. Так уж в кино заведено — с человеком можете проделывать какие угодно катастрофы, но чтобы собачка пострадала — ни-ни.
На закрытии фестиваля в прошлом году показывали «черную» комедию, где режиссер убивает собачку. Так его заставили переснимать сцену...
Вот именно. Похоже на правду.
А как вообще организован творческий процесс у вас на студии Pixar, это коллективное производство или есть место для авторского подхода?
Разумеется, мы работаем группой, причем великолепной. Обмениваемся идеями, кого как осенит. Таким озарением, в частности, стала идея снабдить собак в фильме электронным ошейником-переводчиком — с лая на человеческий язык.
В целом же — мы стараемся сочетать коллективное и персональное. Для меня «Вверх» — очень личная вещь. И не исключено, что так же скажет любой из тех, кто приложил руку к фильму.
Нужна, наверное, определенная смелость, чтобы запустить такой неординарный проект: старик путешествует в доме, к которому привязаны воздушные шары. Это вам не беспроигрышная история о говорящей рыбке.
Да уж, представляю, каково это — при обычных обстоятельствах заявиться в Голливуд и сказать: у меня идея. Старик улетает в собственном жилище в Южную Америку. Наверняка бы указали на дверь. Но у нас, скажу я вам, поначалу сюжет выглядел еще более странно — летающий город и персонаж, больше похожий на тряпичную куклу. Эмоциональной связи с той историей как-то не возникало, тогда мы решили сюжет «очеловечить» и крепче привязать его к реальности. И сфокусироваться на минимуме действующих лиц вместо целого города.
Технология 3D принесла в фильм что-то особенное?
Прежде всего, мы стремились сделать хорошую картину. А идея трехмерной анимации оформилась уже по ходу дела. Но тут ведь что важно: говоря о 3D-технологии, зритель тут же себе представляет, как прямо ему в нос с экрана персонаж тянет ручки: «У-у!» (демонстрирует). Я лично не сторонник таких эффектов. Предпочитаю, чтоб трехмерный фильм воспринимался как объемный фантастический сон. И чтобы ничто не пробуждало от полного в него погружения.
Новый формат помог нам поиграть с пространством в зависимости от эмоционального состояния героя. Когда Карл в печали, то окружающий мир навевает клаустрофобию. А когда его дом взмывает в облака, впечатление обратное. В общем же, по-моему, любая крутая технология может спасти только в первые пять минут фильма — потом зритель заскучает, если у вас не будет хорошей истории и характеров.
Одним из ведущих творческих авторитетов в анимации является японская студия Ghibli и Хаяо Миядзаки («Унесенные призраками», «Ходячий замок»). Вы чувствуете какое-то влияние этой традиции?
Вообще-то не стоит подражать кому бы то ни было, особенно тому, кем восхищаешься, а Миядзаки гений. Но для меня что важно: в Голливуде принято строить фильм по принципу what's next — «что дальше?» Развивать действие, выдавать все новые повороты сюжета. А у Миядзаки главное — что происходит прямо сейчас? Он наблюдает за какой-нибудь сущей мелочью жизни, длит мгновение. И меня это завораживает. Я тоже нахожу прелесть в мелочах.
