Цивилизация
Можете называть фильмы Юрия Мамина трэшем, а самого режиссера конъюнктурщиком, паразитирующим на вечных интеллигентских темах — брюзжании о судьбах родины и декадентском самоуничижении. А можете — Гоголем от кинематографа, мастером фарса — и считать, что правды жизни в его абсурдистских комедиях не меньше, чем в документалистике. В любом случае выпускник мастерской Эльдара Рязанова, снявший за всю свою кинокарьеру меньше десятка полнометражных фильмов, в перестроечном и постперестроечном кинопространстве был, что называется, явлением. И если вы каким-то образом пропустили шведских моржей, приехавших поддержать российских собратьев на «Праздник Нептуна», и не видели толпу гопников, марширующих под строчки из Пушкина в «Бакенбардах», то уж, по крайней мере, историю о двери в лучший мир, вдруг обнаружившейся в недрах отечественной коммуналки, вы знаете точно.
В фильме «Не думай про белых обезьян», новой ленте Мамина, выпущенной после многолетнего перерыва, формально действуют все те же фигуры, вот только реальность со времен выхода «Окна в Париж» несколько видоизменилась.
И вместо растрепанного учителя Дрейдена, оставшегося в прошлом тысячелетии, появляется трио, если не сказать троица — новая формация интеллигенции, которую теперь составляют йог, богемный художник и экзальтированная дама, обожающая поговорить о духовном. На смену народу, усатому толстяку Михайлову, использовавшему волшебный ход не для культурного, а исключительно материального обогащения спертыми из Франции товарами, явился Вова. Вова будто прямиком пришел из песни Найка Борзова: ну, помните, «просто Вова», «знает три слова», «модный и, видимо, самый красивый». Герой подворовывает, спит с девочкой-барби, любит шашлык, выпивку и обычные человеческие радости.
Интеллигенцию манит миссия спасения народа, народ тянется к высокому в лице интеллигенции, но одной духовностью сыт не будешь, отсюда конфликт, который неожиданно приобретает сильный эзотерический оттенок.
Йог левитирует, Вова время от времени падает в воображаемую пропасть, погружаясь, судя по всему, в себя, да и вообще взамен окошка в Европу в фильме используется третий глаз, открывающийся в самом неожиданном месте. В общем, «Не думай про белых обезьян» наполнен таким количеством многозначительных метафор, что руки чешутся припечатать его сравнением с «Фонтаном» — не маминовским, а другим — Дарена Аронофски, характерным тем же поверхностным символизмом в духе магазина «Путь к себе».
Но, как обычно, Мамина выручает жанр.
Да, он говорит всерьез, но при этом так смачно хохмит, что претензии в пафосе отпадают сами собой. В конце концов, фарс на тему «быть или иметь» — можно ли представить себе что-то более актуальное в текущий момент экономической нестабильности. Сентенция здесь соседствует с клоунадой и босхианскими галлюцинациями, оживающими в виде рисованных гадов, шляющихся по подвалу. А герои, будто в насмешку над зрителем, изъясняются лишь уморительными стихами:
«Мамардашвили – был такой философ –
Считал: ответов больше, чем вопросов!
Мол, в неартикулированном мире
Проблемы давят, как, допустим, гири.
Артикулируй – не артикулируй,
Взлети под облака, могилу вырой,
Нам все едино – отливаем пульки,
Иль, как у Лема сказано, «се-пуль-ки»!
Вероятно, «Не думай про белых обезьян», в отличие от предыдущих картин Мамина, не будут премировать на фестивалях и цитировать. Но одно можно сказать совершенно точно — этот фильм самое странное, что было в отечественном кино за последние годы.
