Цивилизация
В нулевых годах XXI века киношные супергерои начали замечать, что так называемая реальная жизнь становится все более условной. Супергерои вообще любили наблюдать за существами, которые собирались большими группами по ту сторону экрана и жевали какие-то белые комочки, издавая разные смешные звуки. В последнее время эти существа становились все мрачнее, часто отвлекались от сюжета фильма, комочки не доедали, реагировали лишь на слова «терроризм» и «цены на нефть». А некоторые из этих стадных особей, дождавшись титров, заявляли: «Надо же, комиксы становятся все умнее!»
Конечно же, это неправда.
Комиксы про супергероев всегда были умной игрушкой, иногда и серьезной игрушкой. Иногда и не игрушкой вовсе. После появления Watchmen Алана Мура можно было смело сказать, что комиксы оказались едва ли не умнее той, другой литературы, которая состоит в основном из буковок, а не из картинок. Кинокомиксы – те да, те долгое время выглядели какими-то слишком условными, в худшем случае – сатирой, в лучшем — сказкой. Супермен в красных трусах. Подростковые проблемы Человека-паука. Даже мрачный тимбертоновский Бэтмен был игрой – красивой готической сказкой с высокими стенами, не пропускавшими реальный мир. Даже законы о мутантах, притесняющие права Людей Х, не становились политической метафорой, умудряясь оставаться в рамках комикс-вселенной.
Кто проковырял дырочку в этих рамках? Где этот мальчик с пальцем, доведший комиксы до состояния, когда их невозможно отличить от экзистенциальных драм или политических боевиков?
В последние годы супергерои из кинокомиксов столкнулись с главным своим врагом – реальностью — и, похоже, смогли сделать этого врага своим союзником.
Условность же, наоборот, начала выливаться в наш привычный мир. Киношные супергерои перестают быть сверх-людьми: теперь они убогие, калеки, и их суперспособности – их мелкий частный кошмар или осознанный выбор. Уже «Халк» Энга Ли вел себя не так, как должен себя вести нормальный комикс о супергерое: детская травма персонажа занимала больше экранного времени, чем экшн-сцены. В третьем «Человеке-пауке» герой бился о свой экзистенциальный кризис вплоть до полной потери человеко-пауческого облика, а его главным противником оказывался он же сам. Потом появился «Железный человек», где первая треть фильма вообще выглядит, как военная драма, а все остальное – как попытка настоящего, нормального мужика жить настоящей, нормальной жизнью. Потом – «Невероятный Халк», где реальность сгустилась так плотно, что пришлось объяснять зрителям, почему на Халке не рвутся штаны, когда он из субтильного Эдварда Нортона становится гигантской зеленой машиной для убийств. В «Супермене» никому в голову не приходило интересоваться, почему на герое красные трусы. Потому что красные трусы, чего тут непонятного?
Сегодня в красных трусах непонятно все. Кинокомиксы о супергероях в какой-то момент перестали выглядеть сказкой, теперь они кажутся визуализацией метафор. А какая в красных трусах метафора? «Халк» — история каждого человека, которому есть на что злиться. Третий «Человек-паук» — история частного экзистенциального кризиса. «Железный человек» — история каждого мужика, который напяливает на себя доспехи, отражающие все насмешки и ядовитые стрелы, но при этом у него сердце практически снаружи.
Ну и, наконец, «Темный рыцарь» Кристофера Нолана, главное кинособытие лета.
Это история любого человека, столкнувшегося с необходимостью быть собой – и невозможностью быть собой. Бэтмен пытается найти себе замену, а по городу бродит Хаос, улыбаясь джокеровской улыбкой. Ничего общего с улыбкой первого Джокера – Николсона из «Бэтмена» Тима Бертона: грим сегодняшнего Джокера реалистично течет, волосы спутаны, никаких выпендрежных одежд. Не злодей, а стихия. В «Темном рыцаре» даже черные бэтменские ушки смотрятся не супергеройским костюмом, а милой придурью миллионера Брюса Уэйна, втянутого в мафиозные разборки и переживающего кризис среднего возраста.
Что всегда отличало кинокомикс про супергероев? Условность. «Давайте представим себе, что…» — и дальше можно делать что угодно. Лучше всего представлять себе то, чего нет в реальности, или хотя бы то, что видишь не каждый день. Давайте представим себе, что есть люди, которые умеют летать. Давайте представим себе, что есть люди, основная работа которых – бороться за справедливость. Давайте представим себе, что есть люди, ночью переодевающиеся в костюм летучей мыши, но при этом не извращенцы. Давайте представим себе, что существует Добро и Зло.
Для обычного сегодняшнего телезрителя все эти предположения – унылая реальность.
Все эти «давайте представим» живут в телевизоре: тут есть ежедневное Добро и Зло, и они дерутся друг с другом любыми методами, вплоть до ввода войск. Тут есть безумные злодеи, и глаза у них чаще всего бешеные, а морды — зеленые, красные или изуродованные большими деньгами, большим развратом или идеей захвата мира. Наконец, в телевизоре есть люди, чья основная работа – бороться за справедливость. Эти люди не надевают маску с острыми ушками, но костюм в их жизни играет ту же роль, что и в жизни какого-нибудь Супермена, физически неспособного летать в пиджаке и при галстуке (посмотрите, например, как серый костюм президента превратился в белую куртку премьер-министра). Если реальные политики начинают действовать, как персонажи комиксов, если телевизионная картинка выглядит так, что ей очень хочется пририсовать облачко с красным «BOOM!» или черным «OUUUUCH!», если в газетах рассказывают, где всеобъемлющее Добро, а где безусловное Зло, — супергерои вынуждены прийти на помощь, как всегда делают супергерои.
Что им остается? Показывать выдуманную реальность, в которой уже нет Добра и Зла, в которой идеально Белый Рыцарь вдруг оказывается не только не идеальным, но даже и не рыцарем; в этой реальности один миллионер борется против собственной корпорации, а другой просит специалистов усовершенствовать его супергеройский костюм, а то бегать тяжело. В комикс-вселенной настали новые времена: темнеет все раньше, ночи все холоднее, синяки долго не заживают, а Хаос смеется все тише. И страшнее.
Ну и еще одно.
Слово «комикс» ставит между зрителем и идеей – любой идеей, которую захочет высказать комикс, — волшебное «как бы»: это все не всерьез, не беспокойтесь. А когда зритель перестанет беспокоиться, с ним уже можно будет говорить о чем угодно – даже о самых важных вещах. Особенно о самых важных вещах: он не будет подвергать их сомнению, это ведь все понарошку. Не волнуйтесь, мы рассказываем вам не о вашей жизни, а о нашей, местной, супергеройской. У вас, конечно, все по-другому. У вас история – это борьба хороших с плохими, а не растерянных с озлобленными. У вас злодей – это густо загримированный человек с безумной улыбкой, и грим его никогда не подтекает. Ваши граждане умеют летать, метать молнии и притягивать к себе драгоценный металл, а многие из них – бессмертны. Позовите нас, когда ваши герои наденут красные трусы, мы очень хотим на это посмотреть.
