Цивилизация
Тут из Америки пишут: некоторые американцы не хотят возвращаться на работу с карантина, потому что им из-за простоя понизили зарплату и она оказалась ниже пособия по изоляции, которое власти платят каждому гражданину. В России, «к счастью», такой проблемы выбора у людей нет. На самом деле один из главных финансовых уроков пандемии для отдельного человека уже понятен: личную социальную дистанцию от любого государства лучше сохранить навсегда.
Обладать лучше, чем арендовать. Иметь деньги под боком — налом или на карте — лучше, чем инвестировать. Сбережения на черный день реально важны, потому что черный день может наступить в любой момент и продлиться сколько угодно дней.
Большинство бизнесов, особенно в сфере услуг, которая в последние годы и десятилетия почти повсюду в мире постепенно вытесняла всякое производство (и, правда, зачем оно, если Китай все и так произведет!), не имели запасов финансового жира. И потому разорялись практически моментально после вынужденной приостановки работы.
В России без копейки сбережений на рандеву с пандемией оказались почти две трети граждан. 90 процентам из той трети, у которой все же есть какая-то заначка, ее хватит максимум на пару месяцев. То есть если бы даже российское государство начало платить пособия по карантину, они фундаментально не изменили бы финансовую ситуацию для десятков миллионов домохозяйств.
Одна из главных причин, по которой предприятия малого бизнеса в России крайне неохотно берут кредиты под ноль процентов на полгода на выплату зарплат (на самом деле на вторые полгода для этих кредитов действует ставка 4%), проста как мир. Как-то боязно брать кредиты на зарплату, если ни через три месяца, ни через полгода их почти наверняка нечем будет отдавать.
В конце марта практически за неделю — последнюю перед объявлением всероссийского локдауна в виде «оплачиваемых каникул» — россияне вынесли из банков почти 2% всех вкладов. Проще говоря, стремительно ушли в нал, резонно предвидя, что новых финансовых поступлений в ближайшие недели, если не месяцы, ждать им особо неоткуда. Примерно так же, к слову, отреагировал на коронавирус один из самых выдающихся частных инвесторов в истории человечества — Уоррен Баффет. В частности, он тут же сбросил акции авиакомпаний. И не только их. И переложился в нал.
Советская триада человека, у которого жизнь удалась, — «квартира-машина-дача» — снова стала в эпоху коронавируса надежным критерием частного человеческого счастья.
Социологи, психологи, маркетологи, а также прочие «ологи» и «олухи» в один голос твердили о рожденных на рубеже веков россиянах как о поколении убежденных «нестяжателей». Мол, не хотят они обзаводиться квартирами, машинами, шмотками, предпочитают свободу передвижения и отсутствие скарба. Каршеринг в городе с пробками — это же так удобно. Ипотека — это же узаконенная форма рабства.
Это у их отцов и дедов, взращенных в эпоху тотального дефицита, первый в жизни шанс пожить в эру потребительской цивилизации после распада СССР вызвал острый приступ не проходящего шопоголизма. Плюс генетическая память предков подсказывала: надо, надо, голубчики, иметь домашние запасы на случай прихода печенегов, половцев, коммунистов, демократов, деноминации или перестройки.
Это для нынешних пожилых людей частная собственность — единственный, да и то не стопроцентный критерий хоть какой-то прочности бытия. Эрзац свободы. Ведь в относительно недавней российской советской истории, каких-то 35 лет назад, колбаса и была свободой. А свобода — колбасой.
Молодым все это «собирательство» до сих пор казалось необязательной блажью: зачем копить и запасать, если все и так можно купить в любой момент— в крайнем случае, в кредит, что здесь такого?
Теперь и они поймут, почему у бабушки в красной кумачовой тряпке — тряпка в сундуке, сундук в диване (прямо как игла от жизни Кощея Бессмертного) — хранились наличные деньги. Зачем старикам запасы гречки и туалетной бумаги. «А шоб было! А то мало ли что?»
Дождемся ли мы вакцины от коронавируса — бог весть. А вот вакцину от патернализма россияне прямо сейчас получают знатную. Должно хватить на пару десятков лет.
Человек должен быть сам себе и своей семье минфином и центробанком, кредитором и заемщиком. От нас и только от нас зависит наша жизнь и финансовое благополучие. Иногда, правда, и от нас не зависит, но государство нам тут точно не помощник.
Коронавирус сделал давнюю несбыточную коммунистическую мечту о всеобщем равенстве, которое на языке финансовой прозы жизни лучше называть «безусловным доходом», острой жизненной необходимостью. Теперь каждое государство в идеале должно стремиться гарантировать каждому гражданину по факту его существования выплату какой-то суммы, позволяющей хотя бы не умереть с голоду, например, в случае очередной пандемии.
Но в реальности стран, которые могут себе позволить ввести безусловный доход прямо сейчас или в обозримом будущем, раз, два и обчелся. И Россия точно не в их числе.
Значит, главный посыл нашего личного финансового поведения должен быть таким: только мы сами можем и должны отвечать за наше материальное благополучие. На пути к коммунизму, как гласил старый советский анекдот, никто кормить не обещал. С коронавирусом, похоже, та же история.
Надо учиться быть немножко Плюшкиными. Тратить осторожно, копить усердно. Не жалеть денег на собственное жилье. Дача может стать не местом принудительных сельхозработ или имитацией жизни «на природе», а важным маршрутом легального путешествия — о, чудо, нет, вы только подумайте — в другой населенный пункт! А заодно и шансом на прогулки на свежем воздухе в любых непредвиденных обстоятельствах.
Свой домашний бюджет надо вести так, чтобы обязательно оставалось на семейные или личные «золотовалютные резервы». Не случайно, кстати, ломбарды в карантин не закрываются практически нигде — это точно предприятия стратегического назначения много веков подряд. Ломбарды — залог выживания многих людей. В обоих смыслах слова «залог».
Нам нужно так строить свою домашнюю денежно-кредитную политику, что иметь возможность помогать детям и старикам — тем, кто не в состоянии зарабатывать сам. Не надеяться на пенсии в старости, если удастся до нее дожить. Мы сами должны стать для родных и близких кем-то вроде собеса и пенсионного фонда. Просто больше некому, как выясняется.
А что касается государства реального, с ним у нас могут быть два типа личных отношений. Либо пытаться строить это государство самостоятельно, либо по возможности не попадаться ему на глаза. Применительно к России второй тип отношений пока явно выглядит предпочтительнее.
Разумное потребление, личная финансовая страховка в виде сбережений и запасов наличности прямо под рукой, минимум кредитной нагрузки, машина и хоть какое-то жилье в собственности — вот финансовые ориентиры человека постковидного.
Экономисты, исследовавшие историю богатства, не дадут соврать — до второй половины ХIХ века практически никто, кроме горстки высшей знати, ни в одной стране мира не занимался в своей жизни с точки зрения финансового положения ничем, кроме физического выживания. За последние 150 лет в сфере доступа народных масс к материальным благам вроде бы произошел колоссальный прогресс. Но мы видим, как легким движением руки в считанные месяцы сотни миллионов, если не миллиарды людей могут быть поставлены на грань выживания.
Пандемия учит нас здоровому финансовому консерватизму. Мой дом — моя крепость. Все свое ношу с собой. Берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда. Не в деньгах счастье. А в их количестве. Если есть здоровье, конечно.
