Цивилизация
Несколько неточных движений родной российской власти — и политическая ситуация упростится до предела. Взрывной рост узнаваемости лидера партии «Народный альянс», которую боятся регистрировать, при том что множество веселых карликов с ужимками и прыжками уже официально проникли в легальную политику, редуцируют выбор для электората и элит до пары Путин—Навальный.
По мне так худший выбор в постсоветской российской политической истории, но он и есть та самая объективная реальность, данная нам в ощущениях. Правда, отчасти созданная рукотворно: в 1999 году — благодаря разочарованию тех, кто инициировал выдвижение Владимира Путина, в Сергее Степашине, в 2013-м — благодаря недооценке электорального потенциала Алексея Навального.
По данным Левада-центра, на вопрос «Знаете ли вы, кто такой Алексей Навальный?» утвердительно в апреле 2011 года отвечали 6% респондентов, а в марте 2013-го — 37%. В результате того, что политическое руководство страны а) выключило из политической борьбы любого сорта Михаила Прохорова — он был предметом выборобоязни и на федеральном, и на региональном уровнях; б) затеяло резонансный процесс с «Кировлесом» и вообще звонким преследованием Навального; в) после феерического по глупости обвинительного приговора допустило его к выборам городского головы в многомиллионной столице страны, узнаваемость лидера оппозиции выросла скачкообразно с 37% в марте до 54% в октябре 2013 года.
Да, пока харизма Навального глубоко индивидуальна, она не распространяется на структуры, которые он мог бы возглавить. Да, если бы он повел на выборы зарегистрированную партию «Народный альянс», то за нее проголосовали бы всего 18% избирателей (большинство из которых наверняка впервые слышат о существовании такого партийного проекта). Но эта цифра тоже может взрывным образом вырасти в результате каких-нибудь особо умных шагов власти.
Конечно, окончательный выбор политика номер один зависит от массового избирателя, а он мыслит и голосует максимально просто: за порядок и стабильность, против беспорядка, который другие считают порядком, и за новый порядок.
Рейтинг Путина стагнирует, за него сегодня те, кто против перемен — в самом абстрактном понимании этого слова. За Навального те, кто хочет перемен — в не менее абстрактном понимании этого слова (просто чтобы хоть что-нибудь изменилось). В какой-то момент избирателей, не желающих перемен, которые естественным образом доминируют в логике «лишь бы не было хуже», может вдруг стать меньше, чем тех избирателей, которые желают перемен. И тогда для них будет заготовлен полуфабрикат для обожания и инструмент переделки действительности — тот самый Навальный. На нюансы — его неаппетитный национализм, некоторую неуверенность ряда представителей элит в том, что не будет нового передела собственности, и проч. — внимание никто обращать не будет. Как не обращали внимания на детали поведения Бориса Ельцина, когда он вертикально взлетал во власть с очень простой идеологией — перемены.
Нужно обществу такое упрощение картины мира: или один боец, или другой? С моей точки зрения, нет. Но Михаила Прохорова вроде отстреляли, Алексей Кудрин считается почему-то неэлекторабельным, хотя когда-то решительно неэлекторабельным на первый взгляд казался невыразительный бюрократ-чекист Владимир Путин, ныне самый популярный политик в стране и, по чьему-то пугливому мнению, самый влиятельный человек в мире.
И реальность такова, какова она есть, — состоит из двух человек.
И все потому, что кто-то мнит себя демиургом, контролирующим движение политических светил, а весь мир видит прекрасно управляемым планетарием. Кроме того, бывают примечательные ошибки в политической эволюции, и тогда, как в рассказе Брэдбери об убитой в далеком прошлом бабочке, меняется весь ход истории. Если бы в августе 1998 года Зюганов и Лужков методом бесхитростных интриг не торпедировали голосование Думы за кандидатуру пытавшегося вернуться во власть Виктора Черномырдина, не было бы не только премьера Евгения Примакова, но и президента Владимира Путина как следствия недовольства «верхних людей» Примаковым, а затем Степашиным. Не было бы Владимира Путина, не появился бы политик Навальный. И соответственно, средний избиратель и (или) представитель элиты не оказался бы в политическом магазине перед примитивным выбором из привлекательного Навального и утрачивающим вкус вроде бы когда-то надежным брендом «Путин».
Самое печальное для манипуляторов, считающих, что они понимают политическую и социальную реальность и потому могут ею управлять, состоит в том, что их логика очевидна рядовому обывателю: например, 34% респондентов того же опроса Левада-центра убеждены, что приговор Навальному смягчен, чтобы сохранить за ним судимость и лишить возможности участвовать в выборах, а 35% уверены, что это сделали «определенные круги в высшем руководстве страны».
Они, эти круги, полагают, что сидят в звуконепроницаемом бункере, а на самом деле — выставлены на позор в стеклянном замке.
