Цивилизация
Антропологи, вернувшиеся из многолетней экспедиции по верховьям некоей загадочной реки, рассказали, что обнаружили там интереснейшее племя «ненуачо». Это народ, лишенный или почти лишенный культуры, то есть какой бы то ни было системы моральных норм и запретов. Ученые спорят, что перед нами: культура на зачаточной стадии или, наоборот, деградация некоей старой культуры?
Вот тут нужно сделать небольшое отступление.
Дело в том, что слово «культура» мы обычно употребляем в нескольких смыслах. Чаще всего — в смысле «культура и искусство», то есть музыка и литература, живопись, ваяние и зодчество, театр и кино, опера и балет, народный танец и все такое прочее. В общем, то, чем ведает Министерство культуры. Второй, довольно абстрактный смысл слова «культура» — это все «сделанное» в противовес всему «природному». То есть целина — это природа, а вспаханное поле — уже культура. Магнитная Гора на Урале — явление природы. Магнитогорский металлургический комбинат — явление культуры.
Но есть еще и третье, весьма важное понимание культуры.
Культура — это прежде всего система норм и запретов, которые обеспечивают более или менее стабильную и предсказуемую жизнь общества.
Первыми были запреты на людоедство и на инцест (близкородственные браки). Откуда эти запреты взялись? Скорее всего, из практики социальной солидарности. Нельзя убивать и съедать пришельца из соседней деревни, чтобы тебя в случае чего не поймали и не съели. А своих дочерей надо отдавать замуж именно в соседнюю деревню, а их женщин брать себе — чтобы две деревни роднились, дружили и могли в случае голода помогать друг другу, а в случае войны совместно обороняться от чужого племени.
Потом эти запреты обросли мифами, как древними, так и современными. Но это на самом деле совершенно неважно. Неважно, почему, по какой исторической причине на торжественные вечера мужчины должны являться в темном костюме и белой сорочке. Что это? Подражание пингвинам? Или какой-то лорд двести лет назад ввел такую моду? Какая разница! Так положено, вот и все. Главное свойство культуры состоит в том, что ее запреты не обсуждаются. Запрещено — и точка.
К этому мы еще вернемся. А пока — продолжу рассказ о таинственных ненуачо.
У племени ненуачо есть развитые навыки земледелия, охоты и ремесел. Среди ремесел наиболее интересно и близко к искусству расписывание лиц и тел разноцветными глинами. Судя по этим признакам, речь идет о какой-то культурной катастрофе, о постепенном распаде систем социального регулирования.
Так или иначе, в племени ненуачо можно практически все: убивать, наносить телесные повреждения, изменять мужьям и женам, совокупляться с кровными родственниками, разбойничать, грабить, воровать. Можно отнимать чужую недвижимую собственность — поле, дом, участок для рыбной ловли. Интересно, что слово «собственность» есть, но института собственности практически нет, то есть нет регулярных мер ее защиты, гарантий неприкосновенности, наследования, обмена. Можно оскорблять словесно, можно обманывать друг друга, как при обменах, так и в быту. Разницы между правдой и ложью как базовыми понятиями — нет. При попытках объяснить эту разницу они ее не понимают.
Единственным социальным регулятором у ненуачо остался страх возмездия, которое может прийти от обиженного соплеменника. Но было бы ошибкой считать, что это традиционный «талион», то есть правило «око за око, зуб за зуб, овца за овцу» и так далее. Возмездие чаще всего бывает несоразмерным, причем как в ту, так и в другую сторону — иногда за обидное слово убивают, а иногда за изнасилованную и убитую дочь довольствуются словесными извинениями со стороны насильника-убийцы. Всё зависит от характера и, главное, от физической силы потерпевшего.
У ненуачо много песен и сказаний, прославляющих силу и смелость как тех, кто отнимает чужое добро, так и тех, кто за это жестоко мстит. То есть прославляющих силу и смелость как таковые, без какого бы то ни было морального компонента.
В разговорах друг с другом, а также в беседах с антропологами, люди этого племени чаще всего повторяют слово «ненуачо», которое одновременно является их самоназванием, но вместе с тем и своего рода универсальным объяснением или аргументом во всех их спорах касательно насилий и хищений.
«Зачем ты изнасиловал сестру жены?» — «Ненуачо».
«Зачем ты сжег мой сарай с сушеным маниоком?» — «Ненуачо».
«Зачем ты утопил свою собственную пирогу?» — «Ненуачо».
Данное слово неясной грамматической категории (скорее всего, наречие) значит примерно следующее: «Да, я сделал это; я понимаю, что это тебе не нравится, но это твои проблемы; я же считаю, что ничего неправильного не сделал, а если даже и сделал, то это не стоит разговора».
Некоторые российские самодеятельные лингвисты утверждают, что это слово произошло из русской фразы «нет, ну а чего такого?», в просторечии «не, ну а чо?». Ясно, что это наивный языковой пупоземлизм — все равно что выводить название народа «этруски» их слов «эти русские».
Есть и совсем неожиданное объяснение. Говорят, что некий наш путешественник случайно попал в плен к ненуачо, провел там несколько лет, усвоил их язык и обычаи, а потом ему все же удалось бежать. Вот он привез на родину и само словцо, и все, что за ним следует.
Шутки шутками, но сам принцип «ненуачо» («нет, ну а чего такого?») все увереннее шагает по планете.
Возможно, это свидетельствует о некотором демократическом перекосе в умах и повседневных жизненных навыках. Хочу, чтобы меня поняли правильно. Я — убежденный демократ. Ничего лучше человечество пока не придумало. Но всегда и во всем надо соблюдать меру. Например, нет ничего важнее, чем регулярная демократическая смена власти. Иногда возможен и досрочный импичмент. Но глупо было бы менять власть в стране или в городе, в районе или в товариществе собственников жилья раз в месяц или по первому эмоциональному требованию группы недовольных граждан. Точно так же демократия — это «власть народа», но! Но если народ потребует установления самодержавия или отмены суда как института (типа «сами разбираться будем») — это уже не демократия. И далее — вот тут внимание: демократия строится на рациональности, на осознанном выборе, на свободной критике старинных догм. Но! Но не надо в ответ на базовые требования культуры (не убий, не укради, не лжесвидетельствуй) задавать ехидные вопросы: «А почему, собственно, не укради? Кто сказал? Ну а допустим, я украл. Не, ну а чего такого? Тут побольше меня воруют!». Избави нас Бог от такой свободной критики. В ней нет ничего, кроме корыстного своеволия.
Разрушение или хотя бы размывание системы норм приводит к такому состоянию общества, которое не имеет ничего общего не только с демократией, но и с хоть каким-то социальным миром, хоть с какой-то приемлемой жизнью человека среди людей.
Культура не требует доказательств. Она принимается как данность, не подлежащая обсуждению именно в смысле своей необходимости.
Это, кстати, относится и к художественной культуре тоже. Как доказать, что нужно сохранять памятники архитектуры, переиздавать и изучать классику, и не только изучать силами специалистов, но и проходить в школе, но и просто читать, смотреть, слушать время от времени? Как доказать, что Пушкин — великий поэт, а Малевич — великий художник? Хотя один написал много красивых слов, а другой — нарисовал много прямых углов. Ну, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». Ну, «Черный квадрат». Никак это нельзя доказать.
А вот доказать обратное — легко. Пушкин старомоден, непонятен, неинтересен. Малевич? Да любой сам так может, квадраты раскрашивать.
Но вот тут — когда опровергается все на свете, начиная от литературно-художественной классики и кончая очевидными правилами приличия — наступает маленькая культурная катастрофа.
Эту катастрофу мы недавно созерцали воочию, в ходе скандала на телешоу «Голос. Дети».
Тут ведь дело не в подтасовках при голосовании (готов согласиться, что их не было) и даже не в настырной агитации популярнейших звезд за одну юную участницу…
… вот тут и задается вопрос: «не, ну а чо?» Если Вася Пупкин, у которого в «Инстаграме» 100 подписчиков, имеет право призвать их голосовать за Таню Рыбкину, то почему телезвезда, у которой таких подписчиков 5 000 000 — не имеет права сделать то же самое? Апелляция к позитивному праву — любимый инструмент нарушителей приличия. «А покажите мне, где написано, что нельзя?!»…
Да нигде не написано.
Все гораздо проще. Есть неписаные, но твердые правила. Маленький сын/внук знаменитого живописца, «чьи картины украшают музеи и галереи» — не должен участвовать в открытом общенациональном конкурсе детского рисунка. И сын/внук знаменитого скульптора, «чьи статуи украшают дворцы и парки» — тоже не должен участвовать в детском конкурсе «Лепим сами!»
Это касается именно художественных конкурсов, где нет четких критериев. Это вам не олимпиада по математике: решил задачу или не решил. Здесь все на нюансах, на субъективной оценке: «очаровательно», «красиво», «мелодично».
У детей знаменитостей — совсем другие пути карьеры. Пусть судьба будет к ним благосклонна, никто не собирается их затирать, и не затрет, даже если захочет. Но нужны приличия.
В начале 2000-х я слышал, как один замечательный бизнесмен объяснял своим коллегам по поводу какого-то делового предложения: «Нет, вот этого нельзя делать». «Почему нельзя?» — удивлялись его собеседники. «Потому что это нехорошо». «Почему нехорошо?» «Потому что вот здесь, — и он показал рукой на грудь чуть ниже горла, — вот здесь нехорошо. Тошнит, понимаете? Поэтому нельзя».
Должен сказать, что у него в делах был и остается полный порядок.
А когда никого ни от чего не тошнит — это верный признак маленькой, но серьезной культурной катастрофы. Это значит, что мы помаленьку подпадаем под влияние племени ненуачо.
