Цивилизация
Можно смело утверждать, что известие о замене реального срока главе нижнетагильского фонда «Город без наркотиков» Егору Бычкову условным было с радостью встречено российской публикой. Мы знаем, какой страшной бедой стали у нас наркотики, лечить толком некому, против всесильной наркомафии милиция бессильна. Да и репутация у стражей порядка чудовищная. Поэтому обвинения Бычкова в их адрес воспринимались как нечто само собой разумеющееся: конечно, крышуют барыг, конечно, наживаются на чужой беде. Кто бы сомневался. Вот и решили избавиться от парня доступным способом. Но справедливость, как ни странно, восторжествовала.
Однако сейчас, когда Бычков избежал тюрьмы, невольно задумываешься о другой стороне этого дела. Да, людей он не похищал, но и согласия на лечение у них не спрашивал, в лучшем случае обходился родительским. И не идут из головы телекадры с молодыми людьми, прикованными к кроватям наручниками. И оброненная нашим героем фраза: мол, наркоманы — не люди. И это при том, что он заявляет о своей православной вере.
У всякого, кто хоть раз пытался образумить подсевшего на наркотики товарища, наверняка возникало подозрение, что это совсем не тот человек, с которым ты когда-то прекрасно ладил, а может, и не человек уже. В знакомую оболочку вселился кто-то другой, и у него осталась одна всепожирающая страсть, ради которой он и родную мать не пожалеет. Такой опыт травмирует. Особенно если тебе 20 лет отроду и ты не профессиональный нарколог. И тут на помощь приходит простейшее решение — надо этого зомби спасать любой ценой. Насильно, против воли, тем более что это не воля, а безволие. Сам потом спасибо скажет. Юношеский радикализм Бычкова не удивляет. Удивляет другое. Рядом с наркоборцем с самого начала находился священник — отец Геннадий Ведерников. Он был духовником Егора и поддерживал его начинание, не обращая внимания на «издержки производства».
В проекте концепции РПЦ по реабилитации наркозависимых говорится, что наркоман — больной человек, который, как и все люди, может надеяться на милосердие Божие. Но он не только больной, но и грешник, который сам навлек на себя беду. А потому способен изменить свой греховный образ жизни и встать на путь спасения.
В этом нет прекраснодушного оптимизма. Речь идет о том, что наркоман должен согласиться на лечение добровольно. «Бог, уважая дарованную Им человеку свободу, даже при злоупотреблении ею, не поможет страждущему, если тот отказывается принять помощь и имеет намерение продолжать употребление наркотиков». Не поможет Бог, не помогут и люди до тех пор, пока наркоман не станет сознательным участником своего излечения. Казалось бы, яснее не скажешь. Однако Бычков и его православные наставники явно придерживаются иной точки зрения.
Для того чтобы разобраться, в чем дело, необходимо оглянуться в недавнее прошлое. Несмотря на то что церковь последние лет пятнадцать не раз заявляла о необходимости своего участия в борьбе с наркоманией, заявления эти носили по большей части декларативный характер. Общецерковная политика отсутствовала (проект концепции, о котором шла речь выше, был разработан лишь осенью этого года). Конечно,
священники помогали наркоманам, но делали это на свой страх и риск. Одни хорошо понимали, что милосердие не может быть принудительным, и вели долгую изнурительную работу, пытаясь вернуть наркоманам веру в себя и надежду на спасение. Другие настаивали, что наркоманы одержимы и надо беспощадно изгонять из них бесов.
Или, проще говоря, ломать об колено. А что еще делать, коли человек себе не хозяин? Деды наши так поступали и нам завещали. Методы Бычкова прекрасно вписываются именно в подобные представления. Не удивительно, что он легко нашел общий язык с православными фундаменталистами.
Все эти годы, пока РПЦ определялась с общецерковной политикой, эта публика не столько прибегала к дедовским методам (дело хлопотное), сколько тратила свою неуемную энергию на борьбу с чужеродными методами лечения наркомании. Больше всего доставалось протестантам, которые в этой сфере традиционно активны. Главных обвинений было два. Во-первых, протестанты не столько лечили больных, сколько обращали их в свою ложную веру. А во-вторых, спасение души важнее спасения от наркотиков. Так что, даже если излечивали, все равно духовно губили. Ситуация, правда, безвыходная. Еще большую ярость вызывала «Программа 12 шагов», которую использует общество анонимных наркоманов (АН). С протестантами было все ясно: еретики — они и есть еретики. Анонимные же наркоманы скрывали свою протестантскую и даже оккультную подноготную. Тайный враг, как известно, страшней явного. И разоблачение его приносит ни с чем не сравнимое удовольствие.
Не удивительно, что разоблачители накинулись на проект концепции, где давалась иная оценка «12 шагам». Мол, программа хоть и неправославная, но наркоманам помогает. А инославные корни не так уж и страшны... Как не страшны? Они же еретики. И те, кто сочиняют подобные документы, тоже недалеко от них ушли. Рассуждают о свободе воли, а сами глумятся над истинной верой. Нам лучше знать, как бороться с наркотической одержимостью.
Тем не менее Егор Бычков выложил документ в своем ЖЖ. В ту пору его битва с правоохранителями была в полном разгаре. И для него проект концепции значил лишь одно: церковь полномасштабно подключается к борьбе с наркотиками, то есть выступает на его стороне. На войне это главное. А в детали о добровольном согласии наркоманов можно и не вникать. И к напоминаниям о том, что наркоманы не безвольные куклы и обращаться с ними нужно как с живыми людьми, не прислушиваться.
Как и к аналогичным утверждениям современной медицины, которая твердо стоит на том, что единственный шанс для наркомана излечиться — добровольно отдать себя в руки врача. Самому осознать необходимость этого. Возможно, загодя дать наркологу разрешение на принуждение, это вопрос спорный, есть разные точки зрения. Но выбор должен быть изначально свободным. Иначе любые старания пойдут прахом. В этом вечные спорщицы — наука и религия — на удивление легко находят общий язык. Если, конечно, религия не подменяется средневековыми суевериями.
