Цивилизация
На XV Всеамериканском соборе в Питтсбурге, штат Пенсильвания, избран новый глава Православной церкви в Америке Иона (Паффхаузен). В конце года митрополит Иона будет возведен на кафедру Архиерейским синодом в Свято-Николаевском соборе в Вашингтоне. Так закончилась череда финансовых скандалов, которая длилась уже не один год и привела к отставке двух митрополитов — Феодосия и Германа, причем первый был даже ограничен в праве на богослужение. Коррупция настолько сильно поразила верхушку церкви, что в ней возникла идея «призвать варяга» — нового главу со стороны. Среди претендентов упоминался и епископ Иларион (Алфеев), представитель РПЦ при европейских международных организациях. Но он от предложения отказался, и нового лидера нашли в собственных рядах. Причем такого, который никак не мог участвовать в злоупотреблениях. Иона был посвящен в епископский сан лишь весной этого года. В чем же причина несчастий, обрушившихся на ПЦА?
У нас про эту православную церковь русского происхождения всегда было известно немного. Другое дело — Русская православная церковь за границей, которая два года назад шумно объединилась с Москвой. А ведь ПЦА гораздо крупнее и старше.
ПЦА ведет свою историю от первых православных миссионеров, окормлявших русскую Аляску еще в конце XVIII. В ее становлении большую роль сыграл архиепископ Тихон (Белавин), будущий патриарх. Именно при нем в начале прошлого века епархиальный центр был перемещен из Сан-Франциско в Нью-Йорк и церковь стала играть заметную роль в жизни американского православия.
Победа большевиков привела к разрыву в общении с Москвой, но уже с 60-х годов Митрополичий округ, как тогда именовалась будущая ПЦА, предпринимает шаги к восстановлению отношений с матерью-церковью. В этой ситуации весьма дальновидно повела себя РПЦ. Не побоявшись предоставить в 1970 году автокефалию (самоуправление) ПЦА, Москва сохранила ее в сфере своего влияния. С американской стороны ведущую роль в переговорах сыграл великий богослов и проповедник Александр Шмеман. Правда, шаг Москвы вызвал раздражение Константинополя, который автокефалию не признал и не признает по сей день. Это было связано с его собственными планами объединения американского православия. Но РПЦ удалось настоять на своем, и она одержала дипломатическую победу. В ту пору это было особенно важно, поскольку отношения с Русской православной церковью за границей совершенно не клеились, и та не уставала попрекать Московский патриархат сотрудничеством с безбожным режимом.
ПЦА сумела воспользовалась своим новым статусом. Она начала претворять в жизнь идеи Александра Шмемана (сам он, увы, скончался в самом начале 80-х), не замуровывая себя в эмигрантском гетто и налаживая диалог с американской культурой (службы в основном велись на английском языке). Число прихожан в ней росло, причем в основном за счет «конвертов» — американцев, обратившихся в православие. Сейчас их число составляет в церкви чуть более половины, всего в ней набирается до миллиона человек.
РПЦЗ, настаивающая на своей верности «истинно русскому православию», напротив, быстро теряла паству и к моменту объединения с РПЦ имела в своих рядах едва ли больше 100 тысяч человек.
Порожденные слишком поспешным объединением расколы сократили и эту цифру. Вместе с тем зарубежники утверждали, что верность отеческому преданию позволила им охранить свою церковь от растлевающего влияния Запада с его поклонением золотому тельцу. И в доказательство приводили факты финансовой нечистоплотности, запятнавшие иерархов ПЦА. Но все дело в том, что факты эти как раз свидетельствуют о другом.
Причина выявленных злоупотреблений в том, что в этой церкви столкнулись два принципа — закрытости и финансовой безответственности, которые характерны для эмигрантских церквей, и американской приверженности строгой отчетности. Это и отчетность финансовая, когда для проверки бухгалтерских книг приглашаются независимые эксперты со стороны. И демократическая отчетность руководства перед паствой, позволяющая контролировать его поведение снизу. По мере того как к ПЦА присоединялось все больше «конвертов», они не могли не обратить внимания, что финансовые дела ведутся там по старинке и никакого контроля над иерархической верхушкой нет.
Эти люди приняли православие, руководствуясь самыми высокими идеалами. Каково же было их изумление и негодование, когда они столкнулись в нем с вульгарной финансовой нечистоплотностью и отказом от какого либо контроля. Именно они и оказались в первых рядах тех, кто потребовали навести порядок в церковной бухгалтерии, и добились смещения митрополита Феодосия.
А когда убедились в том, что и пришедший ему на смену митрополит Герман озабочен не столько наведением порядка, сколько желанием не выносить сор из избы, избавились и от него. Хорошо понимая, что в руководстве церкви в основном остаются потомки эмигрантов, горой стоящие друг за друга (недаром борьба за порядок длилась так долго), они решились на радикальные меры и даже попытались найти нового лидера на стороне. Не удивительно, что в конце концов новым главой церкви стал американец из протестантской семьи, перешедший в православие.
Время покажет, удастся ли тем, кто не побоялся прибегнуть к публичному очищению церкви от разъедающих ее язв, достигнуть желаемых результатов. Пока ясно одно: лишь сочетание финансового порядка и внутрицерковного демократизма с высотами духа и будет способствовать распространению православия в США. Остается надеяться, что со временем эти принципы возобладают и на российской почве. Ведь сейчас церковная бухгалтерия у нас — это тайна за семью печатями. Да и контролем снизу отечественное православие похвастаться не может.
Автор — доцент Центра изучения религий РГГУ.
