Цивилизация
Мировые СМИ, поп-звезды и рядовые граждане на полном серьезе обсуждают проблему конца света в этом или следующем году. Каждое землетрясение, наводнение или сильный пожар становятся дополнительными аргументами в пользу неизбежности неизбежного. Так люди демонстрируют свое реальное место в мире — мы твари дрожащие, хотя и думаем, что право имеем. А заодно растерянность перед высшими силами, понять и тем более приручить которые, несмотря на всю свою спесь, человек не в состоянии.
Женщина, сидевшая рядом со мной в московском метро, читала одноименную газету. Заголовок: «Конец света перенесен на субботу» и ссылка на какого-то пророка (к счастью, зрение не позволяло увидеть подробностей этой душещипательной статьи). Дело происходило в одну из апрельских пятниц. То есть конец света намечался буквально на завтра. В субботу было тепло, тихо и солнечно, выходной день, настроение казалось сравнительно бодрым, ничего не болело. Тут я вспомнил уже начинающую подходить мне по возрасту мудрость «если у вас ничего не болит, значит, вы уже умерли». Так вот ты какой, конец света. Мне понравилось.
Вообще это даже забавно: человечество обсуждает и ждет конца света, совсем как на рубеже 999 и 1000 годов, будто и не было тысячи лет кровавой истории, когда, казалось, конец света наступал в отдельно взятых странах, научно-технического прогресса, рождения современного государства и его начинающейся гибели в современном надгосударственном глобалистском мире.
Человечество часто на протяжении своей истории делало сказку былью, создавало приборы, появления которых не могло предсказать. Додумалось даже до создания оружия, способного убить практически все живое на Земле за очень короткий промежуток времени. При этом ни религия, ни наука не в состоянии дать внятный ответ на вопрос, что такое этот самый «конец света». Солнце вроде бы ни по каким признакам ни в 2011-м, ни в 2012-м, наиболее часто называемом всевозможными зарабатывающими деньги на нашем невежестве и непостижимости мира проповедниками году, гаснуть не собирается. Нас часто пугают астрономическими страшилками: мол, столкнется с Землей какое-то страшное космическое тело, очередная зловредная комета — и кирдык голубой планете. Может быть, и столкнется, но предсказать, что и когда, мы тоже пока не можем.
Вроде бы по совершенно другому поводу нобелевский лауреат, американский экономист русского происхождения Василий Леонтьев говорил: «Чем старше я становлюсь, тем охотнее даю долгосрочные прогнозы». Понятное дело: сам не доживет, и никто не проверит, все уже к тому времени забудут. Любой прогноз конца света, строго говоря, тоже непроверяем или, наоборот, проверяется каждой секундой нашего существования. По одной простой причине: если он сбудется — некому будет проверить. Если же кто-то или что-то живое останется после грандиозного катаклизма, это еще не конец.
При этом наш страх перед напоминающими о бренности бытия с завидной (точнее, незавидной) периодичностью техногенными и природными катастрофами вполне понятен. Любое сильное цунами, извержение вулкана, из ряда вон выходящее землетрясение, подобное японскому в начале нынешнего года, естественно, вызывает у части людей апокалиптические настроения.
Хотя, по сути, сам факт неизбежности смерти каждого отдельного человека заставляет нас постоянно жить внутри своего персонального маленького Апокалипсиса.
Поскольку личный конец света для каждого из нас неотвратим, не очень понятно, зачем принимать в расчет еще и возможность некоего общего одномоментного конца. То есть понятно, что для продолжения существования рода человеческого желательно не истреблять все живое на Земле своей варварской хозяйственной деятельностью. По мере сил и возможностей контролировать ядерную энергетику и ядерное оружие как потенциальные источники глобальных катаклизмов. Не случайно именно ядерная зима — едва ли не главный образ конца света в искусстве, особенно в кино. Но предохранить Землю от столкновения с каким-нибудь астероидом, повлиять на то, чтобы Солнце не погасло, мы все равно не можем.
В этом смысле замечательная сказка Корнея Чуковского «Краденое солнце» вполне может рассматриваться как ехидная пародия на прогнозы о конце света. Крокодил, который «наше солнце проглотил», — наглядный образ попыток сделать нашу жизнь еще страшнее и бессмысленнее, чем она есть, пророчествами о скорой моментальной ужасной гибели всего и вся. Оптимистический финал этой сказки лишь подчеркивает непостижимость самой фабулы: мы все равно не знаем, кто тот крокодил, который проглотит солнце. А пока вот оно, светит, греет, хотя иногда и закрывается облаками.
Впрочем, как у каждого нашего неистребимого суеверия, у прогнозов о конце света есть и положительная функция. Это дополнительный способ задуматься о смысле жизни, о том, что нам дорого, а что не очень. Стимул успеть доделать какие-нибудь важные, на наш взгляд, дела. Посмотреть на собственную жизнь в категориях «преступления и наказания», наконец, религиозная риторика любит подавать конец света, войны, революции как наказание людей за грехи. В этом смысле
пророчества о наступлении «последних времен» — до сих пор вполне эффективный способ манипулировать массами людей, не способных к собственному критическому осмыслению реальности.
Но, по-моему, лучше всего относиться к разговорам о конце света с иронией или даже сарказмом. Обычно мы привыкли говорить о тех событиях, в которых не уверены, «поживем — увидим». В данном случае совсем наоборот: поживем — не увидим. Бог все равно не спросит нас, когда тушить свет на своем выключателе. Даже тех, кто в него верит.
