Хоккей по Эпштейну

Всем некогда, Новый год на носу, праздники личные не ко времени, а Семенычу между тем не далее как в понедельник, 27 декабря, 85 лет. В другой бы стране отметили на широкую ногу, но не в нашей и не в нашей ситуации. Юбилей он, скорее всего, встретит скромно, в кругу родных и близких. Правительственных наград не предвидится, подарков особо не ждет.

Подумать только: родись он чуть раньше — дату рождения записали бы «по старому стилю». Человек, чья тренерская карьера началась пятьдесят с лишним лет назад, до сих пор понимает в хоккее больше нас всех вместе взятых. Пылинки бы с него сдувать, но где там...

Так вот, Николай Семенович Эпштейн создал не только воскресенский хоккей, но и хоккей российский. В столице и без него хватало основателей, а в провинции такой Эпштейн был один. Название своего скромного подмосковного химгородка он сделал всемирно известным в те далекие времена, когда слова «брэнд» у нас еще и не знали. Однако термин «хоккей по Эпштейну» появился уже в 50-х годах прошлого века.

~Говорят, великий и ужасный Анатолий Тарасов, когда его суперклуб в очередной раз споткнулся на заштатном «Химике», в сердцах назвал этот стиль «еврейским хоккеем». В смысле — хитрым. Мир о таком, понятное дело, не слыхивал, однако хоккей Эпштейна действительно был хитроумным. Тарасов его подначивал — мол, не хочет сражаться с открытым забралом. Воскресенский искусник скромно отмалчивался, однако продолжал гнуть свою линию.

Ерунда, что «Химик» действовал исключительно в оборонительной манере. «Давай таблицу любого сезона откроем!» Открыли наугад. Начало 70-х. Ни одного результата 1:0 или 0:1, 2:1 или 1:2. Ни одного! «Ну да, против ЦСКА с его сильнейшей в мире атакой играли активную оборону с прессингом. Смотрим счет. 5:1 и 4:1 — обыграли, 2:4 и 4:5 — уступили. Это что — закрытый оборонительный хоккей!?»

Это умный хоккей. Острота мышления и игроцкая природа, помноженная на тактическую сметку и универсализм, — это отличало всех воспитанников школы Эпштейна, от Рагулина до Ларионова. При том что особыми условиями Воскресенск похвастаться не мог, лучших забирали без разговоров, а лавры, как правило, доставались другим. Две бронзы «Химика» времен Эпштейна иного золота стоят...

Уже много позже «Химика», в начале 90-х, пару сезонов пенсионер Эпштейн тренировал московскую «Алису», собравшую списанных и ненужных большому хоккею пацанов. Мало того что навели они тогда шороху. Некоторые до сих пор наводят — Александр Хаванов, к примеру.

Самого Николая Семеновича слишком быстро списали. Слишком быстро решили, что опыт его больше не нужен. И остался он в истории отечественного хоккея один такой. Неповторимый.
«Когда играл — думал, что тренер не так уж необходим. Когда стал тренером — показалось, что все знаю. Через пару лет понял, что не знаю ничего», — не ручаюсь за точность, но такая запись есть в одном из его старых дневников. Без этого вечного ученичества не было бы хоккея по Эпштейну.

Пока он бывает на матчах, что-то еще остается для нас непотерянным. Смотрит он из какого-то своего далека, но не сетует, что недодала ему жизнь, — «зато мы след свой оставили!».

Вот это точно. С юбилеем, Николай Семенович! Живите долго.