Иное дано

История не имеет сослагательного наклонения. Что случилось – то случилось. Однако это не означает, что в каждый данный момент у властей не было альтернативы. Были, и они выбирали. Всегда ли выбирали лучшее?

Вот пример из последней книжки Пола Кругмана (лауреат Нобелевской премии по экономике 2009 года) «Возвращение великой депрессии». Большинство экономистов, кто серьезно анализировал Великую депрессию 1930-х годов в США, убеждены, что это была ничем не оправданная и вовсе не обязательная трагедия. Если бы президент Герберт Гувер не пытался сбалансировать бюджет во время кризиса, а ФРС – сохранить золотой стандарт (привязку доллара к золоту), а рефинансировала быстро и своевременно проблемные банки – крах фондового рынка 1929 года привел бы лишь к заурядной рецессии, о которой вскоре все бы забыли.

Эта ситуация ничего вам не напоминает?

Проведение достаточно жесткой бюджетной и денежной политики в США 30-х годов привело к превращению заурядной рецессии в 10-летнюю безвыходную депрессию. В России на кризис власти решили отреагировать также ужесточением денежной и бюджетной политики. И получили самый большой спад ВВП среди всех стран G20.

Почему столь велик спад? Что-то не очень звучит этот вопрос публично...

Как Россия попала в такую ситуацию? Проще всего было бы объяснить все недальновидностью, нерешительностью и некомпетентностью властей. Я совершенно не собираюсь опровергать этот тезис. Скорее соглашусь. Хотя на самом деле все было значительно сложнее.

Вспомните осень 2008-го. Общее недоумение, почему российская экономическая политика прямо противоположна политике стран G7. Там понижают процентные ставки – мы повышаем. Там раздувают бюджетный дефицит, придумывая все новые способы дать потребителям деньги, – мы, как всегда, экономим бюджетные расходы. Там накачивают денежную массу в экономику — мы резко сокращаем ее. В чем дело? А дело только в одном – в курсе рубля. Если быть более точным, в проблеме доверия к стабильности этого курса.

Девальвация рубля в 2008–2009 годах

Приемы борьбы с рецессией хорошо известны экономической науке и практике со времен великой депрессии 30-х годов – денежная и бюджетная экспансия. Это стандарт, о котором написано во всех учебниках макроэкономики.

Однако очень быстро (конец сентября – начало октября 2008-го) российские власти выясняют, что рост денежной массы и снижение процентных ставок ведут только к давлению на курс рубля (что выражается в продаже валютных резервов Центробанком) и не оказывают никакого стимулирующего влияния на реальную экономику. Фактически их применение бесполезно. Но отказываться от их применения опасно – можно получить банковский кризис. И поехало.

Деньги банкам исправно поступают – власти боятся банковской паники. Скупка валюты банками активизируется. Валютные резервы тают. Власти решают (середина октября 2008-го) слегка девальвировать рубль, чтобы скупка долларов стала дороже. В надежде остановить скупку валюты. Но это очевидная ошибка. Она имеет прямо обратный эффект: рынок прогнозирует дальнейшее падение рубля и торопится скупить валюту. Маленькая девальвация (в терминах Центробанка – «расширение валютного коридора») формирует устойчивые и растущие девальвационные ожидания. В результате у Центробанка начинает рассыпаться все – одновременно падает курс рубля и валютные резервы. Эффект самоусиливающейся валютной паники.

Центробанку приходится принять одно из двух решений, чтобы остановить скупку валюты:
1. Или резко сократить денежную массу, прекратив финансовую поддержку банков, не обращая внимания на возможные негативные эффекты в реальной экономике и банковской сфере.
2. Или резко и разово девальвировать рубль, чтобы снять девальвационные ожидания. Сделать валюту сразу чересчур дорогой для скупки.

В январе 2009-го на совещании у президента Дмитрия Медведева выбирается первый вариант. Видимо, политические риски девальвации кажутся властям неприемлемыми.

Дважды власти могли принять решение о девальвации рубля – в ноябре-2008 (когда все тенденции стали очевидны) и январе-2009. Первый раз просто не решились, думая, что смогут обойтись полумерами. И получили полномасштабную валютную панику. Второй раз власти сознательно отказались от проведения девальвации.

В результате валютно-денежная политика России ноября 2008 – января 2009 годов достойна занесения в учебники в качестве типично ошибочной. Одновременно терять валютные резервы и девальвировать рубль (и то и другое – ускоряющимися темпами) – это просто неспособность выбрать желаемую политику. Ничего более. Очевидно, что разовая девальвация рубля в ноябре 2008-го на те же 30–40% решила бы проблему и сэкономила бы валютные резервы. А негативных эффектов от девальвации больше не стало бы. Это во всех смыслах было бы предпочтительное решение по сравнению с тремя месяцами нарастающей валютной паники.

И столь же очевидно, что девальвация в январе 2009-го на те же 30–40% тоже остановила бы валютную панику и позволила бы проводить в дальнейшем более мягкую денежную и бюджетную политику, чем та, на которую власти обрекли страну своим решением. Смягчение денежной и бюджетной политики могло бы позволить сдержать экономический спад.

Вместо этого экономическая политика была резко, обвально ужесточена в январе 2009-го, для того чтобы сократить давление на рубль. Денежная база упала почти на четверть, бюджетные расходы – в 4 раза по сравнению с декабрем. Даже сняв сезонные факторы, это слишком много.

В итоге Россия получила самый большой среди стран G20 спад ВВП. И впала бы в длительную депрессию (по образцу 30-х годов в США), если бы не начавшийся рост цен на нефть на мировых рынках. А также ралли мировых фондовых рынков, восстановившее доверие на российском рынке акций.

Денежная политика 2009 года

Денежная база (в основном это наличные деньги и средства коммерческих банков на счетах или в бумагах Центробанка) – это достаточно неплохо контролируемый Центробанком показатель (в части свободных средств комбанков). В целом ее динамика предопределяет поведение курса рубля (обратная зависимость: нет рублей – курс укрепляется, много рублей – падает).

Денежная база сохранялась на минимальном уровне в феврале — апреле 2009-го, и курс укреплялся с 41 рубля к бивалютной корзине до 36,5 в начале июня. Стоило денежной базе вырасти примерно на 10% в мае — июне 2009-го, и курс рубля продемонстрировал падение до 38 рублей. Затем денежная база перестала расти – и курс снова начал укрепляться и т. д.

Когда чиновников Центробанка спрашивают, зачем рубль укреплялся в первом полугодии 2009-го, в ответ мы слышим, что курс в 2009 году такой, какой получался. И он, Центробанк, им не управлял. Это очевидное лукавство: ЦБР управлял денежной базой и через нее – курсом рубля.

Так зачем ЦБР укрепил рубль больше чем на 10%? Думаю, не стоит здесь искать сложные объяснения типа «нарастить валютные резервы» или «помочь выплатить валютные долги российским компаниям и банкам». Валютные резервы нарастить почти не удалось, да и не очень старались. До компаний ЦБР никакого дела нет, его волнуют лишь банки, а они сбалансировали свои долги валютными активами, купленными у ЦБР в октябре 2008-го — январе 2009-го.

Похоже, что главный мотив ЦБР был чисто субъективный. Он хотел сам убедиться и всем показать, кто в доме главный, после позорного провала осени — зимы, когда он практически потерял (отдал рынку) управление денежной динамикой. И он это показал. Наказал рублем всех, кто скупал валюту в тот период – они понесли убытки от укрепления рубля. В терминах обычной жизни можно сказать и так: это была обида и месть чиновников Центробанка рынку за осенне-зимнее унижение.

Бюджет-2009

Бюджет получил дополнительных нефтегазовых доходов почти на триллион рублей (927млрд) – без малого в полтора раза больше плана. Правда, по остальным доходам все же случился провал (--6,5%), но

в целом федеральный бюджет получил в 2009 году 622 млрд рублей дополнительных доходов.

Что делать с допдоходами? 2 варианта:

1. Израсходовать при сохранении запланированного дефицита бюджета на 2009 год в 7,7% к ВВП.

2. Не расходовать и сократить дефицит бюджета-2009.

Был выбран второй вариант. Более того, запланированные расходы были сделаны не в полном объеме – меньше на 275 млрд рублей. Экономия, похвальная в растущей экономике, но совершенно не уместная в кризисной... Итого дефицит бюджета был сокращен почти на 900 млрд рублей.

Использование дополнительных доходов могло бы существенно смягчить кризисные явления. Напомню, что все падение ВВП за 2009 год составило 2,2 трлн рублей. Т. е. речь фактически идет о том, чтобы увеличить расходы госуправления, и это прямым счетом (без косвенных эффектов) давало бы почти двойное сокращение спада ВВП. Но эффект был бы, конечно, больше (практически двойным), особенно,

если бы допдоходы были использованы для повышения доходов людей (и, соответственно, расходов домохозяйств). Спад ВВП мог бы быть всего 1–2%, а не 7,9%, как следует из официальной (конечно, приукрашенной) статистики.

Многие страны так и сделали. Например, США, где дефицит бюджета составил 10% от ВВП, а не 5,9%, как в России (7,7% по плану бюджета на 2009-й).

Итоги

На самом деле ничего нового в российской ситуации нет. Впервые в полный рост совершенно такая же проблема в мировой экономике встала во время азиатского кризиса 1997 года. Экономический бум привел к огромному притоку иностранных капиталов в эти страны, но они, как правило, фиксировали обменные курсы своих валют к доллару. Поэтому росли валютные резервы стран, и все казалось логичным и безоблачным. Однако любой мыльный пузырь когда-то лопается. И в 1997 году это произошло.

Что рекомендовал МВФ этим странам для выхода из кризиса? Сохранение валютных курсов, резкий рост процентных ставок и бюджетный аскетизм. Т. е. все прямо противоположное антикризисной политике, осуществляющейся в развитых странах. Как видим, почти аналогия той политики, которую осуществляют власти России во время нынешнего кризиса. Азиатские страны попытались следовать этой политике, но ничего не вышло – валютный кризис перерос в экономический.

Но не все так сделали. Например, Австралия, несмотря на зависимость от азиатских рынков, не обращалась за помощью и советами в МВФ, а просто девальвировала курс своего доллара на четверть (дала ему свободно упасть) и, за исключением короткого периода летом 1998-го, избежала проблем, связанных с валютной паникой. Результат? Даже в разгар азиатского кризиса в 1997–1998 годах Австралия практически переживала экономический бум.
Вообще, девальвация совсем не так страшна, как ее часто рисуют. Это – вовсе не катастрофа.

Вспомним знаменитую атаку Джорджа Сороса на британский фунт в сентябре 1992 года. Когда международный спекулянт заработал миллиард долларов и обрушил фунт. Но сам Сорос называет эту среду «белой», а не «черной» — не потому, что хорошо заработал. А потому, что после девальвации Британия смогла снизить процентные ставки, и это привело к мощному оживлению экономики и резкому сокращению безработицы.

Про девальвацию 1998 года в России говорить уже как-то банально. После нее впервые российская промышленность стала расти, причем двузначными темпами ежегодно. Итак,

альтернативы антикризисной политики 2008–2009 годов были. И они вполне могли существенно смягчить экономический спад в России. Рекордный спад – это полностью заслуга экономической политики российских властей. Тех ее вариантов, которые они выбирают.

Ради чего был предпринят весь этот анализ? А вот ради чего:

что на 2010 год? Никакой сознательной курсовой политики. Уж тем более – снижения курса рубля. Сравнительно жесткая денежная политика. Повышение налогов и тарифов естественных монополий. А если цены на нефть окажутся выше заложенных в бюджете, Алексей Кудрин снова сократит дефицит бюджета (отказавшись от запланированных иностранных займов). Он уже объявил об этом.

Продолжаем упорствовать в осуществлении экономической политики, провал которой был бы все очевиден, если бы не рост нефтяных цен. Ничему не научились. Ни на чужом опыте, ни на своем.