Технология болезни

Даже если грянет Армагеддон, я не стану военным корреспондентом. Я останусь поэтом и философом и буду смотреть на Армагеддон со стороны и презирать его актуальность, хотя бы и находясь в общем строю мобилизованных.

Худшее, что может позволить себе в такой ситуации мыслящее существо, работающее в СМИ, – впасть в гипнотический бред и, используя все ресурсы информационного пространства, транслировать этот бред на окружающих. Заклинания «Терроризм – вездесущая смертельная чума», «У терроризма нет национальности, конфессии, родины и т. п.», «Терроризм – новое вселенское зло» равным образом не имеют право на существование, как и вопли о том, что «терроризм – лишь ответ на насилие», «сами виноваты, не надо было вести бесчеловечную войну» и так далее.

Это мало того что простейшая стереотипная реакция, но еще и крайне вредная реакция, обладающая сильнейшим суггестивным действием. Единственное противодействие этому гипнозу заданной реальности – спокойное, отстраненное рассуждение о явлении, провоцирующем публику на кликушество и истерику.

Господи, как же смердит и выворачивает от всех сегодняшних, вчерашних и завтрашних газет-телевизоров! «ФСБ провело эксперимент с неизвестным газом на заложниках», «Кремль остался в порочном круге насилия», «режим лжи и секретности убил сотню мирных людей». Шакалы! Вы победили. Вы довершили то, что мечтали и не могли сделать террористы. Вы довели их работу до конца и прикончили всю страну, а не только этих несчастных, сдавленных общим ужасом и рвотой в «Норд-Осте».

Спокойно, Дункель, я – Дубровский. Выходите, Маша, вы свободны. Чего ты разорался, философ хренов. Угомонись со своей корпоративной ненавистью. Давай лучше цинично пошутим.

«Как на улице Донской

Меня от…дили доской.

Ах ты, мать твою ети!

Нельзя по улице пройти»,
— должна теперь хором спеть вся Россия и продолжить свое пешее хождение, слегка, впрочем, озираясь с опаской.

На некотором уровне жути и безысходности в любом приличном сознании просыпается скоморох. Вот и я так выражаю не аффект, не умонастроение, а органическую претензию к обстоятельствам.

Унялся? Тогда давай, для начала – элементарная абстракция, принятая еще древними греками. Вообразим, что мировое сообщество категорически переменит свою позицию и всегда станет исполнять все требования террористов. Ведь многим эти требования (вне самого факта террора) кажутся справедливыми, не так ли?

Прекратите войну в Чечне! — Да пили б месяц на радостях, прекратив.

Дайте баскам свободу! — А чем они хуже каких-нибудь эстонцев? Дадим им, и в Евросоюз примем, за муки полюбив.

Признайте палестинское государство! — Да пожалуйста, уж столько государств признали, от еще одного мир не развалится. И далее по списку.

Не прошло бы и пятилетки, как все мировые вопросы стали бы решаться между террористическими сообществами. Что неизбежно привело бы к стандартному конфликту интересов. Возможно, они не стали бы забивать стрелку где-нибудь в Аммане, чтобы предъявить друг другу за «беспредельный теракт не в тему». Возможно, они бы общались только на привычном языке, терроризируя подведомственные оппонентам территории. Так или иначе, но с течением времени террористические организации превратились бы в новые государства или срослись бы со старыми. Что перевело бы терроризм в ранг методов официальной дипломатии. Еще через пару колов времени террористы окончательно б цивилизовались и стали нормальными олигархами, депутатами и всеми остальными элементами демократического сообщества.

Признаем честно, это не изменило бы ситуацию кардинально, ведь терроризм и так находится в арсенале мировой дипломатии, только пока неофициальной.

Как хорошо, однако, что ты перестал скалиться с пеной у рта и заговорил как трезвый, здравомыслящий историк и аналитик. Ведь только за это я тебя и ценю. Продолжим дальше, друг Геродоцио?

Весь прогресс фармацевтики не в состоянии отменить насморк. Он был, есть и будет. Так и терроризм непобедим, как насморк. Просто потому, что он не есть терроризм.

Насморк – это фуфло. В каждом здоровом организме присутствуют все болезни, от СПИДа до почесухи. Здоровье есть равновесие всех болезней. А когда равновесие нарушено, смертельным может быть даже авитаминоз, несмотря на все достижения фармацевтики. Не надо лечить следствия слабости, надо сохранять организм закаленным.

Терроризм – это технология. Такая же, как изготовление телевизионных передач. Строго говоря, и то и другое неотделимо от современной культуры политики, завязанной на массмедиа.

Коль скоро это явление существенно влияет на большую мировую политику, на политику крупнейших стран мира, в особенности мира западной, европейской цивилизации, это никак не может считаться неким порождением целенаправленной воли злонамеренного исламского сообщества или его экстремистских страт.

Это явление рождено самой евроцивилизацией. В качестве сугубо технического средства для внутреннего употребления.

Давайте рассматривать террор как грабеж. Ведь террористы действительно воруют – что? Самую новую ценность демократической идеологии, человеческую жизнь. Вообразите, что мюнхенская трагедия произошла бы сегодня. Кто позволил бы евреям сейчас отстреливать по всему миру ее виновников? Да они сами б не решились. Самоценность индивида стала теперь одним из высших финансовых инструментов. Вместо «рыжевья, лопатников и рухлядишки», знакомых ворам прошлого, – «информационное пространство, электорат и гуманитарная составляющая». Коль скоро демократия признала неприкосновенность частной жизни индивида, это сделалось самым уязвимым местом государственных образований. Пространство массмедиа здесь – только поле боя.

У террора есть две задачи. Локальная – как видят ее конкретные исполнители. И внешняя, которая интересна участникам большой мировой политики.

Задача террористов, которые захватили театральный центр, оказалась выполнена. Несмотря на вмешательство российских спецслужб.

Простейший пример (но далеко не единственный): во время захвата шли разговоры о том, что теперь Москва и Вашингтон станут едины во мнении относительно Ирака. Этого не произошло. Ни до операции ЦСН, ни после. И позиция Запада кардинально изменилась.

Я не говорю, что Америка инспирировала этот теракт. Чушь собачья. Но посмотрите, как изменилась ее позиция – на уровне массмедиа, от мимолетной поддержки к решительному осуждению. Это говорит о том, что основная задача – переломить логику нынешнего российского руководства – продолжает выполняться. Очень демократическая задача. И другой задачи у всей нынешней свободной прессы, как кажется, нет.

Если я не прав, то объясните мне, почему до сих пор (за последние десять лет) ни одна сука во имя пресловутой свободы слова не рассказала о возможной связи московского правительства и контролируемых чеченской диаспорой банков, прочих бизнес-структур? Это ложь? Это правда? Или это гораздо более опасно, чем обвинения неповоротливой ФСБ в испытании неизвестного газа на заложниках, во имя свободы слова, черт бы ее подрал в таком воплощении?

Шучу. Все понимаю. Ни один журналист, кроме безумного Доренки, никогда не поверит в то, что подобные инсинуации/разоблачения могут остаться безнаказанными. Уж лучше тявкать в Путина и ФСБ.

Спокойно, Дункель. Это не твоя епархия. Ты ж философ. К чему эти нападки на коллег, власть предержащих и к чему вообще эти оценивающие суждения?

Трудно говорить позитивно!.. Еще труднее сказать то же самое, как Гегель, который во время наполеоновских войн выписывал «Науку логики»

Вода, что под мостом Сон-ин течет –

Бесследно к Чахадону утекает.

Деяния владык за сотни лет –

Лишь шум воды, текущей к Чахадону.

О, юноша, не спрашивай меня,

Как развилось и как погибло царство.