Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Без драматизма

Политолог

Скоро ль грянет буря? Кажется, этот вопрос становится популярным для многих, наблюдающих развитие очередной русской смуты. И было ожидаемо, что очередной доклад Центра стратегических разработок Михаила Дмитриева «Общество и власть в условиях политического кризиса» вызовет обилие откликов. Большинство комментаторов привлек вывод о том, что политический кризис в России, при всех сценариях (их прописано четыре – инерционный, радикализация, реакция, ускоренная модернизация), уже необратим и он неизбежно приведет к политической трансформации. Допустим. Но вот как сие будет выглядеть на практике?

Разумеется, ждать от любых прогнозов того, чтобы они сбывались с дословной точностью, по меньшей мере, наивно. Тот же ЦСР, в прошлом году предсказавший нарастание протестов, предсказал и рост популярности левого популизма. Однако второго не случилось, а первое, похоже, пошло на спад. Признавая теперь уже слабость протестного потенциала во всех слоях общества (а также огромный разрыв между недовольными москвичами и всей остальной страной, которую Москва вообще раздражает), ЦСР исходит из того, как я понимаю, что дальнейшее нарастание кризиса будет происходить в форме снижения мотивированной поддержки Путина — Медведева — ЕР, нарастания нелегитимности власти, роста раздражения населения «несовременностью» таких лидеров, сохранения и усиления запроса на «новую элиту» и т. д. Но не в форме нарастания уличных протестов. Между тем

только протесты и воспринимаются как угроза режиму. Все прочее лишь раздражающие его факторы. В чем же, спрашивается, тогда настоящий, пугающий кризис?

Большие надежды с точки зрения изменения режима в долгосрочном плане ЦСР традиционно возлагает на численный рост «среднего класса», приход нового поколения. Но это мне лично видится как раз одним из слабых звеньев в их рассуждениях: в российских условиях средний класс, считающийся традиционно в политологии «опорой демократии», может начать размываться на фоне дальнейшего расслоения общества на богатых и бедных (согласно также и общемировой новейшей тенденции), не успев толком сформироваться. Плюс к тому ценности российского среднего класса весьма и весьма отличаются от тех, что традиционно закреплены за ним в других странах (вот вам тестовый вопрос: принадлежит ли к среднему классу — опоре демократии семья коррумпированного чиновника, путешествующая по миру, потребляющая на высшем уровне, получающая достойное образование и встраивающая новое поколение в систему, прежде всего, с одной целью – коррупционно в ней преуспеть?).

Особенно динамично могут пойти неприятные для власти процессы на фоне весьма вероятного экономического кризиса (банкротство Греции вызовет долгосрочный масштабный кризис в Европе, на которую завязана российская экономика). Ну и что? Как практически на российской почве будет дальше развиваться в этой связи т. н. политический кризис?

Четкого ответа в докладе ЦСР я не нашел. Попробую предложить, во многих частях соглашаясь с анализом означенных авторов, лишь свое субъективное мнение на сей счет.

Термин «политический кризис» традиционно, опираясь на наши исторические традиции и ассоциации, воспринимается у нас как нечто граничащее с возмущением масс, как предчувствие гражданской войны, революции, в наши дни явившей лик в ливийских и египетских событиях.

Это некая политическая «движуха», выливающаяся, по крайней мере, в громкие назначения и отставки, в народные волнения (наконец проснутся массы, воодушевленно скажет некий исторический левый оптимист).

Но для таких перемен нужны, по крайней мере, несколько предпосылок. В народе должна сформироваться некая критическая масса не просто раздраженных и недовольных своим существованием людей, но и готовых на самоорганизацию, систематические выступления, осознающих свои, как сказали бы раньше, классовые интересы. Это не про нас сегодняшних история. И не только потому, что невозможно себе представить организованные толпы «офисного планктона», штурмующие Зимний дворец или Кремль, создающие партийные ячейки для борьбы с режимом, а то и партизанские отряды «Освобожденной России».

В нашем нынешнем обществе повсеместно и, на мой взгляд, пока безудержно господствует правило, согласно которому договариваться о собственных поблажках, о решении проблемы для себя лично для граждан важнее и проще, чем организовываться для солидарной борьбы во имя изменения системы и правил для всех.

Частично отсюда проистекает всяческое недоверие к партиям, общественным организациям и другим формам коллективных организованных действий. После краха советского навязанного коллективизма у нас так и не восстановились ни традиции общинной солидарности, ни самоорганизация приходской жизни (кроме того, приходская жизнь в России никогда и не была столь же общественно ориентированной, как в протестантских и даже католических странах).

К тому же в России стареющее общество, его средний возраст почти 40 лет (в странах «арабской весны» — около 20). Этот возраст нельзя назвать периодом расцвета в человеке нонконформизма. Можно себе представить при богатом воображении стихийный бунт «пенсионеров», но нельзя себе представить революцию и даже последовательную борьбу в их исполнении, направленную на системное изменение строя.

Для революции нужен «порох», горючий материал. Такого пороха на сегодня в России нет. Кроме, разве что, северокавказских регионов. Ну так там и может рвануть, но со своей спецификой, которая к остальной стране имеет все же мало отношения. Пока не имеет, не будем заглядывать за демографические горизонты.

По сути, чаяния подавляющего большинства раздраженных и недовольных существующим положением дел сводятся не к тому, что они хотят изменения существующего строя как такового. А к тому, что они хотели бы улучшения дел в четырех сферах – образовании, медицине, жилищно-коммунальной сфере и, условно говоря, в сфере судебно-правовой, чтобы хоть где-то можно было добиться хоть какой-то справедливости (суд и полиция). Все это очень, по сути, сдержанные требования модернизации страны и общества. Они не антисистемные.

Между тем даже паллиативные изменения (которые можно, бесконечно манипулируя сознанием с помощью все более сложных и утонченных технологических форм, подавать как изменения сущностные) в этих сферах способны расчленить, обезоружить, рассеять любой потенциальный оппозиционный «народный фронт», демотивировав недовольных частичными подачками и уступками. Даже установление дистанции в общении между правящей бюрократией и гражданами («электронное правительство» и пр.) уже сглаживает раздражение. А усиление хитроумных форм контроля за антиобщественным поведением (всевозможные видеокамеры, «индивидуальные электронные карты», отслеживание IP-адресов, телефонных переговоров, финансовых проводок, точечное блокирование и нейтрализация конкретных потенциально опасных персонажей и другие формы тоталитарного электронного контроля) делает практическую организацию системной оппозиционной работы все более трудным делом. При всем при том, что нынешний режим в силу своей организационной слабости, а точнее, коррупционной гнилости, не способен ни на какую системную контрреформу – ни по версии Победоносцева, ни тем более по версии авторитарного реформатора Столыпина. Но таких масштабных тектонических обществоисправительных репрессивных работ и не требуется в современных условиях атомизации, «балканизации» общественных движений.

Падение легитимности и авторитета лично руководителей, правящей элиты страны как проявление политического кризиса, говорите? Ну и что? Падение авторитета властных институтов и традиционных политических элит наблюдается во многих странах мира. И там тоже традиционным становится запрос на «новые лица» от антиистеблишмента. Тем не менее такой запрос, кроме как в «молодых» и голодных арабских странах, нигде в последнее время не привел к смене режима насильственным путем. Недовольство общенациональными верхами не приводит к революциям, а купируется на низовом уровне. Меняются региональные, муниципальные власти, общественная активность находит выброс в волонтерстве, благотворительности, работе в неправительственных организациях, в иных формах общественной деятельности, которые дает современный мир, которые наполняют смыслом новейшие информационные технологии, которые, наконец, вязнут в современном обществе консюмеризма, дающем столь много форм и возможностей для как бы самореализации индивида, что это сбивает его нацеленность на самоотверженную борьбу за всеобщее благо.

Частично по этому пути может пойти и Россия, где энергия недовольства существующим положением дел может уйти в том числе на региональный уровень, где огромные неосвоенные просторы, в отличие от 1917 года, когда действительно все решалось в столице, могут поглотить очередной русский бунт.

К тому же никуда не делись и в ближайшее время не денутся, по крайней мере, пять «предохранительных клапанов», которые будут и дальше работать во спасение режима.

1) Эмиграция части протестного населения – наиболее образованных, молодых, «пассионарных», недовольных положением дел на родине (вообще повышающаяся мобильность населения сглаживает противоречия с действительностью: из убогой провинции можно стремиться за лучшей долей в Москву, из Москвы – в Европу);

2) социальный конформизм: можно попробовать самому встроиться в коррумпированную систему, став частью госаппарата или иной коррупционной кормушки, приобщившись к системе «личных договоренностей с режимом»;

3) пьянство, наркомания, алкоголизм – как формы «развода» с реальностью;

4) уход в консюмеризм, развлечения, в частную жизнь – как форма «внутренней эмиграции»;

5) уход в виртуальную реальность, когда социальные сети, иные формы виртуальной активности подменяют собой общественную, в том числе оппозиционную работу в офлайне: like и unlike становятся эрзацами реальных протестных действий.

И вообще, как мне кажется, относительно нашего будущего возможен такой, к примеру, сценарий. Он скучен, в нем вовсе нет красок революций и общественного драматизма. Нет баррикад, пламенных вождей на броневике, гаврошей и мальчишей-кибальчишей; нет де голлей или конрадов аденауэров, нет ататюрков, столыпиных, гайдаров, «шоковой терапии».

Это медленное загнивание. Когда, казалось бы, используя формулировки Ленина, верхи уже не могут управлять по-старому. Давно не могут. Но все управляют и управляют. А низы уже давно разуверились в верхах и, казалось бы, не должны терпеть свое униженное положение, ибо сколько можно. Но все терпят и терпят, пытаясь каждый договориться, выторговать некие для себя исключения из общих гнусных и несправедливых правил.

Неостановимая, но медленная, ползучая деградация. Деградация государственных институтов и общественных нравов. Как в каких-нибудь Сомали или Судане.

Деменция общества – это никакой не политический кризис, не надо приукрашивать. Ни тебе модернизации, ни радикализации, ни даже системных репрессий (так, периодические рейды банд мародеров или рейдеров – либо государственных, либо частных). Даже оккупировать, как непременно сталось бы с такой слабеющей страной раньше, такой колосс на глиняных ногах — и то никому не нужно. Войны перестали быть эффективным средством достижения геополитических целей. Потому как рано или поздно сами все отдадут за бесценок. Из того, что еще останется.

Новости и материалы
В сети обсуждают фигуру Погребняк после набора веса
Российские войска уничтожили FPV-дрон ВСУ из дробовика
Власти Солнечногорска объяснили происхождение зыбучих песков на центральной площади
В Башкирии аннулируют браки для лиц, сменивших пол
Инвестстратег спрогнозировал курс доллара на следующую неделю
В Хакасии появилась «парковка» для дорогих авто прямо на мемориале героям ВОВ
Продюсер вспомнил, как организаторы обанкротились из-за Вайкуле
Стало известно, что чаще всего перевозили по Севморпути в 2023 году
Мария Миронова призналась, что стала водителем ради сына: «Началась новая жизнь»
Билл Гейтс предрек крах искусственного интеллекта
Бывший бойфренд Джиджи Хадид впервые за долгое время рассказал об их дочери
Панарин повторил редкое достижение в «Рейнджерс»
В Москве четыре работника салона сотовой связи оформили на абонентов 280 кредитов
ВТБ вернет начисление кешбэка рублями
Кустурица не исключил, что может получить паспорт РФ
Банк России продлил ограничения на перевод средств за рубеж
Третий фигурант дела о теракте в «Крокусе» обжаловал арест
Павел Дуров разрешит отключать рекламу в Telegram-каналах
Все новости