Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

«Очень хорошо, что вступление России в ВТО никто не заметил…»

ВТО, Таможенный союз, БРИКС, ОЭСР — об участии России в этих организациях замминистра экономического развития Алексей Лихачев

В преддверии годовщины вступления России в ВТО: замминистра экономического развития Алексей Лихачев о смысле членства в ВТО, о Таможенном союзе, БРИКС и перспективах вступления в ОЭСР.

Алексей Евгеньевич Лихачев — заместитель министра экономического развития РФ с июля 2010 года. Он курирует департаменты торговых переговоров, внешнеэкономической деятельности, международных организаций и все страновые департаменты министерства.

ВТО — скоро будет год, как мы члены этой организации. Потребителям хотелось бы увидеть какой-то эффект. Но они так и не увидели снижения цен на потребительскую продукцию. С другой стороны, производители кричат, что это их ограничивает…

— Давайте все-таки разберемся в основных моментах. Есть, если можно так выразиться, внешняя сторона нашего присоединения, которая обсуждалась на протяжении, наверное, всех 18 переговорных лет, обсуждалась активно, вплоть до митинговой составляющей. Хотя, по-моему, это крайне странно — обсуждать экономические модели на политических митингах.

У нас действительно снизились импортные пошлины. Средневзвешенная ставка с 8,6% опустилась до 7,7%. Но могу ответственно сказать, что

нет такого потребителя (да и, наверное, не только потребителя, но и статистически значимого инструмента), который в стоимости продукции в целом по стране увидит снижение импортной пошлины на один процент.

Подчеркиваю, не вообще цены, а одной из многих-многих, далеко не самых главных ее составляющих.

— А ситуация с субсидиями нашим предприятиям?

— Да, конечно, мы взяли на себя обязательство в области субсидий, как любая страна, присоединяющаяся к ВТО. Во-первых,

мы запретили те субсидии, которые, честно говоря, особо не применяли.

Это прямые экспортные субсидии, где финансирование со стороны государства напрямую зависит от объемов экспортируемой продукции. Все остальное или разрешено, находится в зоне «зеленых» (разрешенных – «Газета.Ru») субсидий, или в зоне специфических субсидий, где теоретически возможно искажающее действие на торговлю этих субсидий, и наши партнеры могут начать с нами консультации или подать на нас соответствующий иск в механизм разрешения споров ВТО. Пока таких прецедентов по субсидиям для России нет. Как, впрочем, нет на сегодняшний день и других официальных исков в ВТО. Правда, по ряду вопросов идут консультации.

Ряд субсидий мы изменили по формату. А вот объемы субсидий, которые мы позволим себе тратить в той или иной отрасли (и в первую очередь в чувствительных отраслях — в промышленности и сельском хозяйстве), — они могут быть неудовлетворительными с точки зрения наших производителей. Только сегодня их величина диктуется не правилами ВТО, а нашими бюджетными ограничениями. Вот и вся история.

И я вам больше скажу: наша идея накануне вступления в ВТО состояла в том, что мы одномоментно не почувствуем ощутимых эффектов. В краткосрочной перспективе ничего не должно обвалиться. Ровно так же, например, мы не увеличим экспорт в разы только потому, что мы стали членами ВТО. И жизнь подтвердила правильность этой позиции…

— Зачем же мы тогда вступали в ВТО?

— Вопрос вступления в ВТО — это системное решение, связанное, наверное, с тремя главными аргументами. Начнем с главного, наиболее приближенного по срокам действий: членство в этой организации дает нам инструменты, которые в ВТО применяются для разрешения торговых споров. Мы идентифицировали достаточно точно количество барьеров, которые не соответствуют правилам ВТО, — это около 80 барьеров. Из них половина была определена по результатам наших консультаций с бизнесом; вторая половина — это уже наши исследования. Все они так или иначе, на наш взгляд, содержат признаки нарушений правил ВТО.

Часть этих ограничений — может быть, небольшая, но вполне конкретная — была сразу отменена.

У нас были ограничения с ЕС по стали — квоты после вступления в ВТО были сняты. У нас были ограничения по транзиту с некоторыми странами, в первую очередь с Польшей, так называемые квоты на транзит. У нас были китайские ограничения тоже (по автотранспорту, по глубине заезда наших перевозчиков), и они тоже теперь отменены. В случае Киргизии и Украины (здесь была часть ограничений, связанных и с услугами, со страховой деятельностью и с оборотом алкогольных товаров) все снято буквально в течение нескольких недель после оформления нашего членства в ВТО. По всему остальному спектру вопросов и проблем мы продолжаем работать.

По другой части ограничений идут консультации. Вот, например, вопрос, связанный с так называемыми энергокорректировками. Это системное решение, которое может добавить если уж не миллиарды, то сотни миллионов долларов нашим экспортерам, трубникам и металлургам. Химикам, кстати, тоже, если говорить об удобрениях.

Вторая тема, ради которой мы вступали, связана с развитием самой международной торговой системы. С тем, что происходит внутри самой ВТО и что бы мы хотели увидеть по итогам окончания очередного Дохийского раунда переговоров. Здесь ситуация обстоит чуть хуже, но, поверьте, не по нашей вине. Ожидаемые решения не назовешь прорывом, но, даст бог, сумеем принять их на очередной министерской конференции на Бали. Я имею в виду соглашение об упрощении торговых процедур и ряд вопросов, связанных с сельскохозяйственными субсидиями и интеллектуальной собственностью.

ВТО для нас — это определенная рамка, внутри которой можно решать вопросы и вести наши двусторонние переговоры на хорошей юридической основе. Хотя, конечно, у нашей страны есть свои претензии к этой системе.

— Например?

— Например, на собственной шкуре пройденная тема, связанная с негостеприимностью по отношению к странам — новым членам ВТО. И мы сейчас хотели бы в этом плане целому ряду присоединяющихся стран серьезно помочь.

Кроме того, нынешняя ВТО не всегда, на мой взгляд, достаточно адекватна и лояльна к региональным объединениям, она не отвечает на вызовы регионализации — и это неправильно.

И дело не только в Таможенном союзе России, Белоруссии и Казахстана. Целый ряд других объединений, на мой взгляд, должен иметь свой голос во Всемирной торговой организации. Более того, важно понимать, что ВТО может трансформироваться (пусть не в рамках двух-трехлетней перспективы, а на более серьезном временнóм отрезке) из союза отдельных стран в союз союзов — союз региональных организаций, союз преференциальных региональных соглашений. Это может быть новый путь развития торговых систем хотя бы уже потому, что тридцати игрокам легче будет договориться, чем 170.

Кстати, Россия очень активно приняла участие в недавних выборах гендиректора ВТО. Роберту Азеведу, посол Бразилии в ВТО, с сентября приступит к своим обязанностям. И мы считаем, что избрание генеральным директором представителя БРИКС есть один из наглядных результатов первых месяцев нашего членства в ВТО.

Третья тема связана со всплеском заключения региональных торговых соглашений. Например, США вышли в полуфинальную стадию соглашения о транстихоокеанском партнерстве. Официально стартовали переговоры о трансатлантическом партнерстве — фактически о том, что называют зоной свободной торговли между США и ЕС. И это уже не зоны свободной торговли в понимании 30-летней давности, когда страны договариваются о поэтапном снижении таможенных тарифов. Это соглашения, включающие в себя и положения по торговле услугами, и по защите инвестиций, и, самое главное, по сближению норм и правил технического регулирования и стандартов. То есть на самом деле во всем мире страны создают некую по-настоящему безбарьерную среду для товаров, где собственно тарифы находятся, может быть, на третьем-четвертом уровне значимости.

Конечно, у России должны быть и свои предложения, и свои форматы в этой работе. И здесь очевидный пример — зона свободной торговли СНГ, Таможенный союз Россия--Белоруссия--Казахстан, выстраивание на его базе экономического союза с ассоциированным членством целого ряда других стран СНГ. Это также переговоры о зоне свободной торговли, которые в рамках ТС мы ведем с Европейской ассоциацией свободной торговли, с Новой Зеландией, с Вьетнамом. Надеюсь, начнем аналогичные переговоры с Индией, с Израилем.

Всего более тридцати заявок на переговоры о такой преференциальной торговле между странами со всех регионов земного шара и Таможенным союзом.

А на базе каких правил мы должны всю эту работу вести, если не на базе правил ВТО? ВТО — это как раз тот фундамент, который дает возможность нам цивилизованными, отработанными методами решать вопросы развития торговли, доступа на рынки.

Возвращаясь к вашему вопросу про таможенные тарифы, мы с точностью до десятого знака мониторим объемы импорта чувствительных товаров и не видим пока никаких ощутимых изменений. Я уверен, мы адекватно отвечаем на риски — и импорт, кстати, научились сдерживать не только методами, что называется, лобовой защиты. А вот то, с чего вы начали,

резкое падение цен для потребителей и какие-то совершенно невыносимые условия для производителей — это легенда, которая жила до присоединения к ВТО и сейчас, к счастью, доживает свои последние дни. Но к реальной жизни она никакого отношения не имеет.

— Да, теперь я понимаю, почему население, которое ходит за окном, не заметило наше вступление в ВТО.

— Я, кстати, себя тоже к населению отношу. И очень хорошо, что никто ничего не заметил. Наша цель именно в этом и состояла. Потому что всегда, вступая в ВТО, первое, что делает страна, — исполняет взятые на себя обязательства. А параллельно с этим начинает реализовывать возможности. И тот факт, что при реализации первого этапа возможный негатив был сведен к минимуму и никто не заметил отрицательных эффектов, я считаю очень правильным.

— Нет ли каких-то противоречий между правилами ВТО и правилами Таможенного союза?

— Нет, абсолютно нет никаких противоречий.

— Но в Таможенный союз входят Белоруссия и Казахстан, они не члены ВТО. Хотя Казахстан обещали принять в ВТО еще в этом году.

— А вот в этом как раз и состоит правильность выбранной нами тактики.

Все нормативные базы Таможенного союза соответствуют правилам ВТО. Более того, ТС был не просто выстроен по правилам ВТО — накануне нашего вступления, в 2010–2011 годах, он прошел ревизию наших партнеров по ВТО, включая секретариат ВТО. И если бы у нас правовая база ТС оказалась не соответствующей нормам ВТО, нас бы, Россию, не приняли бы в эту организацию.

Поэтому согласитесь, раз «принимающая сторона» полагает, что в целом все у нас нормально, вполне логично дать Таможенному союзу право стать официальным субъектом переговоров ВТО. Я считаю, что это было бы разумно и адекватно. ТС — это ведь мощнейшая экономика: внешнеторговый и внутренний оборот у него, к слову сказать, больше триллиона долларов...

— В Таможенном союзе, по последней статистике, снизился объем товарооборота за последний год между тремя странами…

— Скажу так: хотя начиная с 2011 года действительно появляются сведения о якобы снижении товарооборота в части импорта, например из Казахстана в Россию, это все на самом деле неправда.

Возьмите данные Всероссийской академии внешней торговли за прошлый год: взаимная торговля стран — участниц ТС выросла на 8%, до 68,6 млрд американских долларов. А в 2011 году она росла еще сильнее, на 42,3%! Внешняя торговля с третьими странами у государств ТС тоже набирает обороты: в 2012 году она выросла на 3,2%, в 2011-м — на 32,7%.

— Теперь о присоединении к Организации экономического сотрудничества и развития. ОЭСР – клуб развитых стран. Долго ли нам идти туда, есть ли какой-то график? И наконец, собственно, зачем нам это надо?

— В случае ОЭСР идентифицируются собственные преимущества — не такие, как в ВТО. Ведь ВТО, как следует из самого ее названия, — это в первую очередь вопросы торговли (товарами, услугами, инвестициями), это продвижение общих правил торговли, ее прозрачности, либерализации. А ОЭСР — это вопросы администрирования, управления в сфере экономической и государственной политики, корпоративного управления и даже управления на микроуровне: бухгалтерские практики, финансовые механизмы. ОЭСР задает высокую планку в сфере управления, которой соответствуют лишь самые лучшие и продвинутые.

Если ВТО для всех, то ОЭСР для лучших.

Соответственно, вступая в ОЭСР, вы самые лучшие управленческие практики имплементируете себе и получаете своего рода подтверждение, что вы относитесь, так сказать, к странам категории премиум. И дальше вы в консенсусном режиме начинаете работать над улучшением этих практик. Дискутируя, обсуждая новые опыты, выбирая из этих новых опытов самые подходящие, соответствующие вызовам времени. Недаром Анхель Гурриа, генсек ОЭСР, — участник «восьмерок» и «двадцаток».

Можно ли внедрить у себя эти лучшие практики без членства в ОЭСР? Наверное, можно. Но только с членством это более логично. Как в случае с ВТО: раз мы решили играть по определенным правилам, мы должны состоять в том клубе, который эти правила создает, — не в последнюю очередь, чтобы получить возможность их под себя подстраивать.

— Все же где-то там, впереди, маячит ли срок вступления?

— Нам, наученным опытом ВТО, когда каждый год обновлялись сроки нашего окончательного присоединения, не стоит здесь называть никаких конкретных дат. По переговорному процессу я предполагаю примерно следующий формат: 2013 год у нас — это год комитетов. В 22 комитетах ОЭСР мы должны отдельным образом защитить свою позицию, убедить членов комитетов, что Россия соответствует стандартам организации, будь то конкуренция или корпоративное управление, или техническое регулирование. И уже на основании решений комитетов принимается политическое решение на уровне стран-участниц.

Если мы проходим в этом году и в следующем, 2014-м, все эти 22 комитета (на сегодняшний день уже в шести комитетах определились на наш счет), то, в принципе, открывается окно возможностей для присоединения в 2015-м году.

Но здесь надо понять, что это пока еще не более чем окно возможностей, связанное, с одной стороны, с мнением наших партнеров, стран — участников ОЭСР, а с другой стороны — с нашей готовностью.

— БРИКС у нас остается политической организацией? И он не намерен…

— Если вы имеете в виду, не намерен ли БРИКС развивать экономическое взаимодействие, я вам с уверенностью отвечу — намерен.

БРИКС, одна из самых молодых международных организаций, продолжает наращивать потенциал сотрудничества. Уже в этом году на саммите в Дурбане вполне определена экономическая повестка дня, приняты Этеквинская декларация и Этеквинский план действий БРИКС. Недавно прошла встреча министров экономик. Наши страны всерьез думают о создании общего банка развития, общего стабилизационного механизма. Более того, мы активно обсуждаем сейчас преференциальное соглашение с Индией. Очень активно идет работа с Бразилией, Китай вообще важнейший наш торговый партнер, в ЮАР торгпредство скоро открываем. У нас обязательно будет экономическое соглашение.

- А как же Таможенный союз в таком случае?

— Это не Таможенный союз — здесь будет иной, более «мягкий» формат.

— Последний вопрос. Я знаю, что сейчас происходит некая реформа наших торгпредств за границей. Во что вы хотите превратить наши торгпредства? Чем они должны стать?

— Действительно, работа в этом направлении нами ведется — и очень активно. Не секрет, что в последние лет 20, с тех самых пор, как была отменена госмонополия внешней торговли, механизм торговых представительств в деле продвижения интересов российского бизнеса за пределы нашей страны использовался не в полную силу. Механизм этот, строго говоря, подвис. Но мы его теперь всемерно стремимся починить, отладить для практического содействия нашим компаниям в преодолении и тех, и других барьеров и в установлении взаимовыгодного сотрудничества с иностранными партнерами. Ключевое слово для нас здесь — клиентоориентированность.

С прошлой осени мы реализуем наш министерский проект по приданию торгпредствам нового облика. По проекту принята программа действий, она рассчитана до 2016 года и вносит кардинальные изменения и в текущую деятельность торгпредств, и в задачи на будущее, и в отчетность по работе. Будет серьезно пересмотрена также и география сети торгпредств. Главный акцент будет смещен на страны Азии, на Латинскую Америку, на Африку, то есть на наиболее перспективные развивающиеся рынки. Разумеется, будем укреплять торгпредства в странах СНГ.

Основные задачи, конечно, останутся: обеспечение внешнеэкономических интересов нашей страны в странах-партнерах, закрепление российских экспортеров на мировых рынках, привлечение иностранных инвестиций в Россию. Но мы серьезно намерены усилить ту часть «обязательной программы», которая касается обеспечения и защиты внешнеэкономических интересов нашего бизнеса, наших экономических агентов.

Эффективность работы торгпредства будет оцениваться по количеству и качеству поддержки ключевых проектов российских компаний и регионов за рубежом, причем оценку эту предполагается проводить с учетом мнения клиентов. Следовательно, и деятельность торгпредств станет более проектно- и клиентоориентированной, а значит, отвечающей требованиям современной экономической политики.

Новости и материалы
Страховщики назвали самые аварийные марки автомобилей в России
Хореограф Мигель улетел на Кубу к биологическому отцу
«Более, чем достаточно»: Соседов о карьере Леонтьева
В Белгородской области системы ПВО отразили воздушную атаку со стороны ВСУ
Женщина поймала мужа на измене благодаря приложению для тренировок
Уничтожение техники и живой силы украинской ДРГ попало на видео
Шольц назвал смешными дискуссии о поставках Taurus Украине
В Москве женщина упала с восьмого этажа, встала и пошла в сторону подъезда
Студента отправили за решетку на 13 лет за составление инструкции по изготовлению бомб
Названы все смартфоны и планшеты Xiaomi, которые получат Android 15
Кудрявцева вернулась в студию после перелома ноги
Стилист Рогов назвал самую модную обувь весны и лета
Большунов прервал рекордную серию побед в личных гонках
Фетисов о смерти Кольцова: наш хоккейный брат, служивший великой игре
В Госдуме прокомментировали идею американцев передать ракеты ATACMS Киеву
Путину доложили о ситуации с обвалом на руднике «Пионер»
В Кремле ответили на вопрос о компенсации пострадавшим НПЗ
ВСУ обстреляли жилой дом в Лисичанске
Все новости