Цивилизация
«Человек, любящий свою Родину, её народ, её культуру, не мог не быть униженным и оскорбленным в своих лучших чувствах, прослушав концерт джаза под руководством Олега Лундстрема» — это цитата из рецензии-доноса, написанного в 1960 году директором вечерней школы, сотрудниками Дома офицеров, начальником отдела пропаганды воинской части и еще несколькими довольно официальными лицами. Опубликовано это письмо было в «Комсомольской правде». Доколе, доколе оркестр Олега Лундстрема будет «развозить низкопробные заграничные мелодии по нашей Великой стране и разлагать музыкальные вкусы советского народа»?
За плечами Лундстрема пятьдесят лет трудового подвига – он играл легкую музыку в тяжелой стране.
До этого все тоже было нелегко: до 1947 года Лундстрем жил в Харбине и Шанхае. Отец его эмигрировал из Дальневосточной республики, марионеточного буферного государства, вошедшего позднее в СССР без малейшего всплеска. В 1933 году Лундстрем случайно послушал Дюка Эллингтона, влюбился и начал играть джаз с друзьями. У него уже было музыкальное образование, он играл на скрипке. В 1935-м он стал знаменитым саксофонистом, бэнд-лидером, играл в лучших клубах сначала Харбина, а потом и Шанхая, космополитической столицы Дальнего Востока.
Начал Лундстрем с джазовых стандартов, а потом сделал уникальной собственной фишкой исполнение джазовых обработок советских и русских песен. Он был популярен, писал собственную музыку, учился как мог, но к концу 40-х космополитическое китайское счастье закончилось. Гражданская война, Мао, поиски национальной идентичности – все это неблагоприятно влияет на исполнителей фокстротов. И в конце 1947 года было принято эпохальное решение вернуться в СССР, где песня строить и жить помогала.
Сразу надо сказать: всерьез пожалеть об этом решении Лундстрему не пришлось, ему все время везло.
Во-первых, вернулся он, когда возвращающихся после войны в СССР эмигрантов перестали массово сажать. Поселился он в Казани, чтобы поучиться там в консерватории. Когда вышло в 1948 году печально знаменитое постановление «Об опере Мурадели «Великая дружба»», осудившее формализм, низкопоклонничество перед Западом, а заодно и джаз, коллектив, а с Лундстремом вернулись его музыканты, все равно взял паузу, чтобы получить высшее образование. К тому же – опять везет! – татарская советская власть не дала пропасть уникальному коллективу. Всегда же можно помочь талантливым людям, если сказать, что они играют не джаз, а советскую эстраду, обрабатывая музыку великих татарских композиторов. А уже спустя несколько лет постановление как-то забылось.
Государственный джазовый оркестр под управлением Олега Лундстрема вошел в систему «Cовконцерта» в 1953 году. Камуфляжем, словами «советская эстрада» и «русские народные песни», пришлось пользоваться еще довольно долго, и находились время от времени проницательные полковники вроде тех, что мы цитировали.
Полковники бесились не зря: им действительно играли отличный джаз, с разнообразными национальными компонентами, с элементами эстрадного шоу, гневно названного в том же письме в «Комсомолку» клоунадой. Это была музыка потенциального противника, но на дворе стояла оттепель.
Задушить оркестр не удалось. Он существует уже семьдесят лет — на год дольше оркестра Каунта Бейси, и его бессменный художественный руководитель, один из символов уходящей советской эпохи, выступал с ним последний раз два года назад и до последних дней принимал самое деятельное участие в его судьбе. Последним проектом Лундстрема была организация джазового культурного центра в Москве, и он уже достиг предварительной договоренности с Валерием Шанцевым, но того недавно повысили, и вопрос этот повис в воздухе. Как сообщили корреспонденту «Газеты.Ru» в оркестре Лундстрема, завещание Олега Леонидовича осталось неисполненным.
