Цивилизация
Приезд Джозефа Кошута в Москву стал прощальным аккордом первой биеннале современного искусства. Его заманили в гости за день до окончания работы форума. Успели. Теперь о биеннале можно будет вспоминать как о событии, на которое приезжал Сам. Если, конечно, все остальное сотрется в памяти, а оно так и сделает – за исключением нескольких проектов, половину из которых, кстати, тоже осуществляли привозные звезды. Одним словом, знакомьтесь: Кошут. Джозеф Кошут.
Отец-основатель мирового концептуализма пробыл в Москве два с половиной дня, накануне отлета успел прочитать лекцию и побеседовать с местной публикой в Клубе на Брестской.
Перед собравшимися сидел человек, перевернувший искусство ХХ века.
Нельзя сказать, что сей титанический труд он проделал в одиночку – были, конечно, и соратники. Но вообще-то не известно, как выглядело бы сегодняшнее искусство, если бы в 1965 году Кошут не выставил «Один и три стула», в 1966-м «Неоновые электрические световые английские стеклянные буквы», а в 1969-м не опубликовал «Искусство после философии». Эта статья превратилась в манифест: традиционные искусство и философия умерли, настало время «постфилософской деятельности» – концептуализма. Кошут – типичный шестидесятник, бунтарь, совместивший физику и лирику: эстетику, искусствознание, лингвистику, математику, философию и искусство. Молодому художнику хотелось если не «алгеброй гармонию», то сомнением, анализом, интеллектуальными усилиями проверить на стойкость искусство и шире – картину мира. В 1965 году Кошуту было двадцать, он приехал в Нью-Йорк, учился в Школе изобразительных искусств, увлекся философией Витгенштейна и выставил свои «стулья». Точнее реальный, физически ощутимый стул был один, рядом висела фотография стула и словарное определение стула – три ипостаси. Все. Плюс еще идея, эйдос стула, Стул с большой буквы, если угодно. Таким образом Кошут начал войну против формы и цвета как самодовлеющей задачи. Отныне в искусстве была важна идея, концепт, а реализация – дело десятое.
Кошут добил модернизм эффективнее, чем Хрущев в Манеже: концептуальное искусство довершило начатое Дюшаном и поп-артистами, оно стало переходным звеном к постмодернизму. Такова версия концептуалистов.
То, что где-то остались люди, всерьез рисующие, решающие пластические задачи, занятые колористическими проблемами, для них теперь уже кажется полным анахронизмом, рудиментом умершей парадигмы искусства. Главная проблема – доказать это всем остальным и научить пониманию концептов. Это и заботит сейчас Кошута, об этом он пытался поведать в заснеженной Москве. Художник сам должен определять значение своего произведения и ни в коем случае не отдавать публике для свободной интерпретации. Они вам наинтерпретируют. Четко надо прописывать, доходчиво, а то знаем мы этих искусствоведов.
Примерно таков был смысл кошутовской лекции – почти курс молодого бойца-концептуалиста. Для нас, заснеженных.
Но Иосиф Бакштейн, куратор биеннале, привез своего тезку явно не ради ликбеза. Про выставку Кошута в Москве пока не договорились – «работаем». Но тот назвал Бакштейна своим эксклюзивным представителем. Да и другую свою роль маэстро исполнил отменно. На главный вопрос «Как вам наша биеннале?» ответил предельно политкорректно. В том духе, что такое прекрасное начинание, столь необходимое этой стране, априори замечательно. А уж художников наших не стыдно показывать в Венеции, в Касселе – где угодно. По старой концептуалистской привычке сопоставлять текст с изображением, зададимся вопросом: что же успел увидеть доброжелательный гость из биеннальских проектов. Оказывается, посетил Музей архитектуры, под завязку набитый импортным видео, а также проектами приглашенных Кристиана Болтански и Михаль Ровнер. Вторым пунктом визита стал бывший музей Ленина, где произведения российских авторов составляли малую долю в экспозиции. Если и этого хватило для триумфа отечественного искусства в отдельно взятом восприятии Джозефа Кошута, каким же потенциалом должны обладать явно более интересные проекты биеннале? Немного страшно за мировое арт-сообщество – а ну как мы им все это покажем?
