Цивилизация
О терроре сегодняшнем написали втрое больше, чем нужно, и впятеро хуже, чем требовалось. О терроре начала века почти ничего не писали, исключение составляют лишь работы Зинаиды Перегудовой, нашего главного специалиста по возникновению дореволюционного террора и его недолгой, но бурной жизни. Кстати, именно Зинаиде Ивановне двухтомник «Охранка» и обязан своим появлением на свет – именно она готовила к печати текст, писала комментарии и вступительную статью.
Впрочем, не все так плохо: воспоминания непосредственных участников тогдашних событий издавались весьма неплохо – во времена перестройки книги вроде «Воспоминаний террориста» Бориса Савинкова лежали на каждом углу. Одна беда – взгляд на события был несколько односторонний, и картину мы видели только глазами тех, кого ловили.
Теперь наконец заговорили и те, кто ловил.
В книгу мемуаров «Охранка» вошли воспоминания четверых «царских сатрапов», матерых волкодавов, усилиями которых численность политссыльных и политкаторжан в России росла очень быстро. Это начальники Московского охранного отделения П. П. Заварзин и А. П. Мартынов, их питерский коллега А. В. Герасимов и директор Департамента полиции А. Т. Васильев.
Впрочем, таковыми они стали далеко не сразу. Ситуации конца девятнадцатого века и конца двадцатого очень похожи. Тогда тоже Россия столкнулась с массированным террором, будучи абсолютно к нему не готовой. Корпус жандармов, знаменитые «мундиры голубые», был, как это ни покажется странным, по большей части обычным армейским подразделением, эдакие «полицейские кавалеристы». Даже в начале двадцатого века, как вспоминают наши мемуаристы, проверка боеготовности сводилась большей частью к «рубке лозы».
А тут отлаженная структура боевых организаций, развитое подполье, тщательная и отработанная конспиративная сеть, сановников империи валят одного за другим – да кто с этим бороться будет? Кавалеристы?
Спохватились только после покушения Каракозова, когда поняли, что можно уже в одночасье и без государя остаться. Именно тогда и была создана знаменитая «охранка» — охранные отделения полиции, занимавшиеся только и исключительно «политическими», специализировавшиеся на «бунтарях». Неготовность властей к террору хорошо иллюстрирует биография фактического создателя «охранки», Сергея Зубатова («зубатовщину» из курса истории КПСС помните?). Начав карьеру «сексотом» (он же «стукач»), он вскоре перешел на легальную работу в полицию и за считанные годы с мелкого чиновника дорос до руководителя политического сыска России. Именно он в годы революции 1905–1906 года, когда империя чуть не рухнула, посадил во всех губерниях «начальниками охранки» своих учеников, молодых и честолюбивых ротмистров, которые, минуя руководивших полицией заслуженных генералов, замыкались непосредственно на губернаторов.
Именно их воспоминания и предлагаются читателю. К сожалению, открывают книгу мемуары Александра Мартынова. Сыскарь он был великолепный, чего стоит знаменитый эпизод, когда во время Февральской революции он, тогдашний руководитель Московской охранки, тайно срежиссировав погром, руками самого «восставшего народа» уничтожил все секретные документы отделения. Но писатель, увы, никакой. Долго и занудно рассказывает он о перипетиях своей службы, до мелочей излагая все кабинетные интриги, взаимные протекции и недовольства, но почти ничего не пишет о работе и «секретах ремесла». Судя по всему, мешала многолетняя привычка к конспирации, стремление «прикрыть агентуру», въевшееся в кровь. Лишь иногда за усердным чиновником мелькнет матерый «охотник за бомбистами». Так, в рассказе о «деле Богрова» (сотрудника охранки, убившего Столыпина) перед нами искренне сетующий «профи»:
«У Кулябко («куратор» Богрова) нет интуиции, будь иначе, он, несомненно, заподозрил бы что-то неладное. Он постарался бы вовремя окружить Богрова другой испытанной агентурой, подвел бы к нему какую-нибудь бабенку, чтобы та наблюдала за ним…».
Впрочем, если читатель продерется через воспоминания Мартынова, занимающие почти весь первый том, то не останется внакладе. В книгах Заварзина «Жандармы и революционеры» и Герасимова «На лезвии с террористами» именно то, чего и ждет читатель. Хитроумные расследования и «загадочные тайны спецслужб» вроде дел Азефа, Гапона и т. п. Армянские националисты, еврейские погромы, бои на баррикадах, агенты иностранных разведок, исступленные в своей вере террористы, горский кинжал, воткнутый по рукоятку в горло предателя, альтернативные «спецслужбы» революционеров – знаменитые «охотники на провокаторов», пойманная с чемоданом динамита придворная дама, фрейлина Ее Императорского величества. Некоторые рассказанные эпизоды вполне можно развернуть в романы шекспировского накала – чего стоит, например, история «Крошки», которая еще девочкой работала с польскими националистами-боевиками, носила бомбы, обеспечивала теракты, а закончила свою карьеру эдакой белокурой Матой Хари, роковой красавицей, двойным агентом австрийского Генерального штаба и русской разведки.
И все-таки ощущение дежа вю так и не покидает до самого конца – слишком уж все похоже. Если, к примеру, вы решительно не понимаете, почему спецслужбы никак не могут обуздать чеченский терроризм, кое-что вам разъяснят даже из прошлого столетия: «В России самыми конспиративными партиями являлись те, которые создавались на национальных началах. Религия, народность, быт, национальная психология и воспитание спаивали сильнее, чем только доктрины классовой борьбы. Из среды таких образований чрезвычайно трудно было приобретать серьезных секретных сотрудников, как равно и работать с ними было весьма тяжело».
«Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений». В 2 томах. М.: «Новое литературное обозрение», 2004.
