— Так все-таки, по мнению Масхадова, камикадзе, которые взрывают себя, могут считаться партизанами?
— Это люди, которые потеряли надежду и готовы на самопожертвование. Мне трудно сказать, партизаны они или террористы. В зависимости от того, какую цель они уничтожают. Безусловно, то, что совершили в Тушино и «Норд-Осте», нельзя назвать партизанскими методами, потому что страдали мирные люди.
— Значит, если Масхадов примет решение о начале партизанской войны, то отдельные члены партизанских отрядов смогут стать шахидами?
— Зачем мы будем гадать? Когда решение будет принято, Масхадов об этом заявит лично. Будет проведена разъяснительная работа.
— Вы часто говорите с Масхадовым?
— Достаточно часто, но не так регулярно, как до начала судебных слушаний (суд на Боу-стрит решает вопрос об экстрадиции Закаева в Россию — «Газета.Ru»).
— Не боитесь, что разговор с Масхадовым засекут?
— А мы никаких сверхсекретных разговоров не ведем. Мы обсуждаем публичную сторону нашей деятельности. Если даже наши разговоры прослушиваются, ничего страшного не случится.
— Как ничего страшного, Масхадова ведь три года ищет спецназ…
— Масхадов у себя дома находится. Ищут тех, кто оккупировал его страну.
— Дома – это в селе Аллерой?
— Я имею в виду, что он у себя на родине.
— Как часто собирается этот комитет обороны и в какие сроки может быть принято окончательное решение?
— Один раз в два или три месяца. Сейчас продолжается весенне-летняя боевая кампания. Думаю, осенью новое заседание комитета обязательно состоится.
— А где Масхадов проводит эти заседания?
— Мне не известно доподлинно, где и когда они собираются. Но я знаю, что Чеченская республика не полностью оккупирована российскими войсками.
— А сколько человек принимают участие в работе этого органа?
— Государственный комитет обороны сформирован из членов правительства, парламента и военных, командующих определенными направлениями, фронтами и секторами, так что на сегодняшний день членов комитета двадцать с лишним.
— Может быть, назовете фамилии участников, которые могут быть известны в Москве?
— Я могу точно сказать, что председателем комитета является президент Масхадов.
— А Шамиль Басаев принимает участие в этих заседаниях?
— Басаев после событий в «Норд-Осте» не принимает участия в официальных заседания и совещаниях государственного комитета обороны (после «Норд-Оста» Басаев заявил о сложении с себя всех полномочий и о том, что самостоятельно будет готовить смертников для совершения терактов в России — «Газета.Ru»).
— Но в интернете была опубликована фотография, на которой Басаев и Масхадов в лесу проводят совещание?
— Та фотография, которая появилась в интернете, была сделана в 22 мая 2002 года. Это было до «Норд-Оста».
— А арабские командиры с Масхадовым совещаются?
— Нет.
— Вы не думаете, что после угрозы распространить боевые действия за пределы Чечни к вам лично и к вашему президенту в Европе изменится отношение?
— Почему изменится? Если оно будет принято, то будет направленно на мирное урегулирование.
Все принципы международного права говорят, что если война продолжается, воюющая сторона на свое усмотрение имеет право принимать адекватные действия. Тем, кто озабочен ситуацией в Чечне, сложно будет осуждать действия президента Масхадова.
— На 21 октября назначены финальные судебные слушания по вашей экстрадиции. Не думаете, что заявление о партизанах может осложнить вашу судьбу?
— Нет. Я же говорил вам, это не мое решение, а президента Масхадова. Это никаким образом не должно отразиться на процессе.
— А что говорят ваши друзья, например, британская актриса Ванесса Редгрейв?
— Я с ними эти вопросы не обсуждал. Решение о партизанской войне буду принимать не я и не Ванесса Редгрейв. Это решение будет принимать комитет обороны и законно избранный президент Аслан Масхадов.
— Хорошо, с Ванессой Редгрейв вы об этом не говорили, а с Борисом Березовский, делом которого занимался тот же суд на Боу-стрит, который рассматривает запрос о вашей экстрадиции?
— Мы с Борисом Березовским обсуждаем ситуацию не в Чечне, а в России, ведь то, что происходит в Чечне, — это отражение ситуации во всей России. И я, и Березовский считаем, что политическое руководство России осуществляет откат к тоталитарному режиму. Нормальных людей это не может не беспокоить.
— А как Березовский относится к Масхадову?
— Березовский относится к Масхадову как к законно избранному президенту.
— В Чечне многие именно так относятся к и. о. президента Чечни Ахмаду Кадырову...
— Сегодня в Чечне можно обезопасить свою семью только с оружием в руках. Есть три варианта: идти в так называемую гвардию Кадырова, идти в российскую милицию или присоединиться к боевикам. Исходя из этого люди решают, как защитить интересы своей семьи. Поэтому никакой силы за Кадыровым нет. Я вас уверяю, что сейчас в Чечне стало больше оружия, чем в 1994 году. А если наш конфликт выльется в межнациональный, все чеченцы будут вооружены. Те, кто разделяет чеченцев на масхадовцев и кадыровцев, напрасно рассчитывают на победу. В конечном итоге чеченцы остаются чеченцами.
— Скорее всего, через месяц Кадыров будет избран президентом. Что после этого произойдет с Масхадовым?
— Я не хочу рассуждать на эту тему. Это означало бы принять их игру. Весь ажиотаж с регистрацией кандидатов и их устранением – все это для того, чтобы продемонстрировать вовлеченность в предвыборный процесс всех слоев чеченского общества, хотя это не имеет никакого отношения к свободному волеизъявлению.
Выбирай – не выбирай, но уже есть установка, что с какого-то времени президентом должен называться Кадыров. На ситуации в Чечне итоги выборов никак не скажутся.
— Почему вы уверены, что народ готов воевать на стороне Масхадова. Сколько, по вашим подсчетам, сейчас воюет непримиримых чеченцев? Военные уже три года констатируют, что не больше полутора тысяч.
— Я сочувствую генералам, которые заняты решением задач, которые они не могут решить. А к путанной статистике я отношусь с пониманием, ведь говорить о численности чеченского сопротивления вообще нельзя, потому что Российская армия имеет дело не с группой лиц, а со всем народом.
— А если конкретней – сколько бойцов будет в масхадовском ополчении, если он объявит войну России?
— Я не буду отвечать на этот вопрос. Я думаю, там достаточно сил и средств, чтобы продолжить сопротивление десять или пятнадцать лет. Чеченская сторона, в отличие от российской, не ограничена во времени.
Цивилизация
