Цивилизация
Вечно молодые московские снобы завлекают в свои сети продвинутых барышень с помощью двух приманок – остроносых штиблет по позапрошлогодней миланской моде и проигрывания последних достижений японского ню-лаунжа. Их коллегам 70—80-х было гораздо проще: достаточно было иметь относительно новые и куда более удобные джинсы «Монтана» и обладать виниловой фонотекой, в которой была хотя бы пара пластинок куда более симпатичного по звучанию прогресив- и арт-рока. Барышни хорошо шли и на банальный «Кинг Кримсон» с «Ван дер Грааф генератором», но уж если им заводили не пошляков-англосаксов, а настоящих немцев вроде группы «Фауст», из обрабатываемой барышни можно было вить веревки.
Конечно, ради этого настоящему меломану приходилось страдать, ведь, положа руку на сердце, большинство так называемого краут-рока – это полный отстой, почти такой же нудный, как ню-лаунж, плохо сыгранный и до тошноты претенциозный. За одним приятным исключением, которое называлось группой Can. Впрочем, немецким этот южногерманский коллектив можно назвать с большой натяжкой — пели в нем большую часть времени американцы, а лидерами служили два венгерских ученика великого композитора-авангардиста Карлхайнца Штокхаузена – басист и звукоинженер Хольгер Шукай и гитарист Миклош Кароли. Несмотря на своего отмороженного гуру-интеллектуала, делала эта венгерская пара музыку крайне живую, вовсе не подламывающуюся под грузом собственной интеллектуальности: мощные, минималистические, но не монотонные риффы, странные звуковые эффекты, прихотливые, но не манерные оркестровки.
Can знали у нас немногие, но те, кто знал, любили сильно: сильно горевали, когда группа развалилась в 1979-м, трепетно собирали сольные альбомы ее бывших участников (особенно на индивидуальной ниве отличился басист, записавший добрый десяток пластинок, две или три из которых действительно превосходны), аккуратно ходили на два московских концерта (или, точнее, диджейско-виджейских сета), которые в конце 80-х устроили Хольгеру Шукаю в малом зале МДМ и в первом еще клубе «Птюч».
Потом рынок экспериментальной электроники затопили виниловые волны, и про Can почти забыли. Однако старая любовь не ржавеет. Словно черт из коробки, в клубе «16 тонн» выскочил вокалист группы, работавший в ней в самый период ее расцвета, с 1970-го по 1974 год. Он, кстати, не американец и не венгр, а честный японец. Зовут его Дэмо Судзуки, история его появления в Can могла cлучиться, пожалуй, только в те неправдоподобные хипповые времена. Консерваторские эстеты Шукай и Кароли подцепили маниакального азиатского волосатика прямо на панели: парень стоял перед одним из гамбургских кафе и пытался заработать своим пением (мощная штука – помесь группы «Хуун-хур-ту», Нины Хаген и известной симфонии водобачкового инструмента) на ужин и косячок. Судя по всему, зарабатывал не очень успешно: вышедши в тот же вечер с обретенными коллегами на сцену, Судзуки разогнал своим видом и пением полный зал привычных ко всяким фрикам немецких интеллектуалов.
В общем, успех был полный: японский дикарь здорово украсил своими завываниями четыре альбома Can и ушел только после того, как звук группы стал более полированным и тяготеющим к фанк-музыке. На его место взяли очередного американца (первый, тоже американский, вокалист Can сошел с ума от передоза) с замечательным именем Рибоп Кваку Ба, а Судзуки куда-то пропал: ушел не то в «Свидетели Иеговы» (организация запрещена в России), не то в астрал, где и пребывал до недавнего времени. И вот, пожалуйста, всплыл на сцене московского клуба, популярного во многом благодаря тому, что его промоутеры периодически флиртуют с разными авангардными рокерами и электронщиками.
Что это будет за концерт, предсказать сложно: от полного отстоя до полного триумфа. Записей Судзуки с его новой группой не существует, но хочется надеяться на лучшее: промоутеры даже распространяют слухи, что японский гость мутит какой-то совместный проект с «Аукцыоном», а это, что ни говори, марка, почти такая же солидная, как старинные венгерские немцы.
18 октября, 22.00.
