Цивилизация
Роман Дьяков – один из самых эффективных руководителей в новейшей истории «Динамо». На посту исполнительного директора он проработал чуть больше года. Ныне Дьяков входит в наблюдательный совет подмосковных «Химок», но динамовский период в одночасье вычеркнуть из жизни невозможно. Поэтому вторая часть интервью — о делах минувших дней.
«У Божовича была возможность поискать ошибки в своей работе, но он предпочел искать их в работе других»
— Роман, в отставке Миодрага Божовича в «Динамо» не было ничего личного? Черногорец потом в интервью говорил, что вы создавали помехи его работе.
— Миодраг пришел на работу в «Динамо» до того, как я стал исполнительным директором клуба. Между ним и акционерами были еще посредники, так что роль генерального менеджера ему изначально не вменялась в обязанности. Тем не менее после первых неудач на совете директоров его спросили, какие задачи он готов решать с имеющимся составом. Он добровольно взял на себя обязательства и, когда они не были выполнены, ушёл в отставку.
— Вам в вину, в частности, вменялась покупка Мисимовича против воли тренера.
— Во-первых, обязательства он брал на себя после закрытия трансферного окна. Во-вторых, я отлично помню ситуацию с Мисимовичем. Миодраг просил ему найти игрока на позицию под нападающими, так называемого десятого номера. На сборах команды на Кипре в присутствии высшего руководства — Степашина, Титова, Исаева, Соловьева — я сказал Миодрагу, что есть возможность взять этого игрока. Спросил, знает ли он его, стоит ли брать. Миодраг ответил утвердительно. На следующий день я уже был в Москве, а еще через день мы уже обсудили все финансовые параметры сделки. Мы торопились, потому что до конца трансферного периода оставалось не так много времени.
И вот на третий день, а это была суббота, мне позвонил Божевич и сказал, что ему Звездан не нужен, потому что футболист находится не в лучших кондициях и ему кто-то из друзей, видевших его недавно, не советовал его брать. Я сказал, что сделку отменять не буду, несмотря на его угрозу, что он скажет прессе, что его заставили.
Я понимал, что ни собрать столь занятых уважаемых людей вместе, ни объяснить им членораздельно причины такого разворота я не смогу. К тому же до этого по просьбе Миодрага начальник селекционной службы лично съездил аж в Уругвай посмотреть рекомендованного тренером полузащитника Мартинуччи. Вернувшись после просмотра двух матчей вживую, тот сказал, что даже футболист, выходивший на замену этого аргентинца в каждом из увиденных матчей, выглядит перспективнее. Была еще пара эпизодов из этой же серии, поэтому надежд на то, что до окончания заявки мы найдем кого-то подходящего Божевичу, я уже не испытывал. К тому же я небезосновательно полагал, что Андрею Воронину нужен конкурент, сравнимый с ним по квалификации, чтобы стимулировать его работать энергичнее. И, кстати, в тот год все и увидели, как может и умеет играть Андрей, когда находится в оптимальной форме.
— Божович, кажется, обвинял вас и в желании избавиться от Воронина...
— Так по его же просьбе! И от Кокорина он тоже просил избавиться. В интервью Миодраг вообще много чего сказал. Но вот только забыл, что я стал исполнительным директором, когда ему никто не мешал, и летом к команде присоединились Кураньи, Дуймович, Ломич, Ребко, на которых он рассчитывал, а в октябре клуб почему-то шёл на 12–13-м месте, в пяти очках от зоны вылета. Ещё он мог бы вспомнить, например, что, когда в команде, не привыкшей после Кобелева к такому вольготному режиму тренировок на зимних сборах, начинались панические настроения, я по собственной инициативе попросил тренера по физподготовке Роберто Сасси провести тест и сравнить показания с командами, в которых тому довелось работать. А это достаточно известные клубы: «Челси», «Валенсия» и «Сампдория». И когда выяснилось, что мы чуть-чуть уступаем лишь «Челси», то информацию я незамедлительно довел до игроков. В общем, скажу так: у Миодрага была возможность поискать ошибки в своей работе, но он предпочел искать их в работе других. Надеюсь, это были только эмоции и на меня на самом деле он зла все-таки не держит.
«Мне не надо было уходить из «Динамо» до окончания того сезона»
— А в своей работе какие ошибки можете назвать?
— Как минимум мне не надо было уходить из клуба до окончания того сезона. Надо было потерпеть. Я поступил как эгоист, а не в интересах дела.
— Что же тогда случилось с командой уже после вашего ухода? Куда пропала блестящая игра?
— Могу только догадываться, поскольку меня уже не было в команде. Но наверняка это целый комплекс причин.
— Не справился Силкин? Вы же хорошо его знаете: во многом благодаря вам он возглавил команду весной 2011-го.
— Не стоит переоценивать мою роль в назначении. Действительно, когда кубковый матч с «Ростовом» завершился поражением и стало понятно, что Божович должен уйти, то присутствовавшие на матче руководители были единогласно за кандидатуру Газзаева. Если бы я промолчал, то решение о назначении его главным тренером на 99 процентов было бы принято. Но я аргументировано попросил не торопиться с решением этого вопроса. А потом, когда прения состоялись в расширенном составе, было принято компромиссное решение о более тщательном поиске кандидатур главного тренера и доверии Силкину исполнять эти обязанности на промежуточном этапе, а окончательное решение отложили на перерыв в чемпионате. Я тоже голосовал за этот вариант. Как выяснилось, не зря доверили, поскольку потом почти целый год имели возможность наблюдать за искрометным футболом в исполнении «Динамо», долгое время претендовавшего на чемпионство.
— Правда, что причиной вашего ухода стало несогласие с трансфером Джуджака из «Анжи» из-за огромной суммы сделки?
— Не совсем так. Я в принципе отстаивал точку зрения, что при одобрении трансферных сделок нельзя опираться на мнение главного тренера как на истину в последней инстанции. Я и сейчас так считаю. Здесь я сторонник немецкой модели управления клубом. Главный тренер – наемный работник, отвечающий за подготовку команды к играм. Его мнение по трансферам важно, но не бесспорно.
За деньги, потраченные на Джуджака, кроме Нобоа я предлагал купить игрока «Севильи» и левого защитника, который сейчас играет в «Норвиче», а тогда не проходил в состав «Лацио». Но я оказался в меньшинстве. Не просто в меньшинстве, а в одиночестве.
Все остальные члены совета директоров проголосовали за поддержку позиции главного тренера и его помощника, которые настаивали на Джуджаке. Это важная, но не единственная причина моего ухода.
— Доводилось слышать, что вас обвиняли в срыве перехода Жиркова в «Динамо».
— Срыв — это слишком. Юрий достаточно закрытый парень и предпочитал общаться через Дмитрия Хохлова, бывшего в тот момент помощником главного тренера. Но одна встреча у нас была, где мы предварительно обсудили условия возможного личного контракта. В принципе и без этой встречи было понятно, что в «Анжи» ему обещают больше. Но тут еще и председатель нашего совета директоров лично общался с владельцем «Челси», и президент клуба лично поговорил с Керимовым. Понятно, что соперничать финансово мы не могли. Поэтому в той ситуации мы могли уповать только на самого Юрия и его желание перейти именно в «Динамо». Я считал, что поскольку он остается в проигрыше по деньгам, то это должно быть именно его собственное решение, а не навязанное нами.
— А Аршавин оказаться в «Динамо» тогда мог? В СМИ циркулировали такие слухи. Говорили даже, что «Зенит» наложил вето.
— Со мной, кроме журналистов, такую возможность никто не обсуждал. А если бы попытались, я был бы против. И совсем не по политическим мотивам. Несмотря на яростную вражду наших болельщиков с 2000 года, Данни ничто не помешало уйти в «Зенит», а Семшову и Кержакову — даже сходить туда и обратно. Открытый конфликт между самими клубами произошел лишь после знаменитого случая с петардой. Вот после этого уже было можно говорить о некоторой политической напряженности, поэтому переход даже молодого игрока Соловьева по тому же маршруту уже воспринимался чуть ли не как предательство, хотя очевидную выгоду от этой сделки получил только агент.
«В Премьер-лиге задача самоокупаемости в нынешних условиях – это химера»
— Ещё одна тема, возникшая после того случая с петардой, — объединённый чемпионат. Как относитесь к этой идее?
— На мой взгляд, эта идея – самообман. У нас ведь как футбольная иерархия работает: перед РФС стоит задача обеспечить качественное развитие системы подготовки молодых футболистов и успехи сборных команд России вплоть до главной. Для ее решения РФС создает регламенты всех турниров и делегирует право проведения чемпионатов всех уровней РФПЛ, ФНЛ и ПФЛ соответственно. Логично, что он предлагает самим этим организациям позаботиться о самоокупаемости. Но фактически клубы и так уже убедили всех, что есть неизбежное зло в виде расходов на их содержание на государственном уровне. Хуже того, именно эта поддержка, в явной или скрытой форме, является основным источником их доходов. Зачем еще усугублять? Сейчас топ-менеджеры клубов говорят: «Для повышения качества картинки и привлекательности продукта для рекламодателя мы вынуждены покупать звезд мирового футбола втридорога. Это позволяет нам увеличить выручку». Никто не уточняет при этом насколько. Надо понимать, что в Премьер-лиге задача самоокупаемости в нынешних условиях – это химера. Это почти как с сельским хозяйством в эпоху Горбачева: вложили рубль – на выходе в среднем за период получили 80 коп., и не потому, что кто-то плохо работал, а потому, что вкладывали в «зону рискованного земледелия». Вложили два рубля – получили рубль шестьдесят и ни копейкой больше. Продолжая аналогию, купили Халка, допустим, за 100 руб., но дополнительно от его использования в казну «Зенита» поступила выручка всего в размере 20 руб. Даже если предположить, что стоимость всех телевизионных прав удвоится, то экономический эффект от подобных сделок увеличится также не более чем в два раза.
Можете купить даже Месси, но финансовую ситуацию в отрасли это не исправит. Нет предпосылок. У нас футбол именно в этом смысле практически добился абсолютной независимости от зрителя.
— Но возможно, повысится уровень самого футбола?
— Увы, только если за счет притока новых легионеров. Покупка иностранцев для обеспечения высокой конкуренции российским футболистам, которые, играя бок о бок с мировыми звездами, якобы повысят конкурентоспособность на мировой арене, – это следующая по значимости тема для спекуляций со стороны клубов. Все делается как бы на благо российского футбола. Получается, правда, что мы приглашаем сюда игроков высокого уровня, увеличивая их заплаты в два раза по сравнению с тем, что они получали бы в европейских чемпионатах, только для того, чтобы 25 кандидатов в национальную сборную России по футболу имели постоянную игровую практику на высоком уровне. Но ведь, задрав планку зарплат, вы автоматически вынуждены платить аналогичные гигантские зарплаты не только основному составу сборной России по футболу, но и другим футболистам, в том числе молодым игрокам, едва начавшим демонстрировать потенциал попадания в нее! И вот тут вы собственными руками выжигаете этот потенциал.
К чему стремиться условному Федору Смолову, если в его жизни уже все есть?
— Хотите сказать, что риск объединения не оправдан?
— Абсолютно. Мало того что система и так пробуксовывает и требует доработки, так надо еще быть уверенным, что группа товарищей за миллиард долларов организует новый турнир таким образом, что и самоокупаемость повысится, и результаты сборной пойдут вверх. Почему я должен этому верить? Потому что матч «Динамо» (Киев) – «Спартак» (Москва) привлечет больше зрителей, чем «Амкар» – «Спартак»? Несомненно, но вот только в пассиве у вас миллиард долларов в год, и никакой прирост аудитории — ни на стадионах, ни у телевизоров — это не покроет. Куда честнее ограничить доходы легионеров, и пусть наши звезды, желающие зарабатывать больше, едут радовать нас в другие чемпионаты. Мы с удовольствием насладимся их игрой по телевизору, а поболеем за них, когда они выйдут в футболках сборной.
Посещаемость матчей второй лиги у «Металлурга» в Липецке или «Факела» в Воронеже выше, чем в Москве у «Динамо» и ЦСКА.
Так значит, не совсем в качестве игроков дело. А если есть лишние деньги, то отдайте их напрямую в РФС. Он, как заказчик по сути и по статусу, обязан рачительно отнестись к каждой копейке. Это отдаленно похоже, кстати, на то, что сделано в Германии для построения самой успешной системы по управлению футболом последнего времени. А то неудобно как-то, когда федерация страны, сборная которой прошла отбор на мировое первенство, ходит с протянутой рукой в поисках денег на содержание этой сборной.
— Каким-нибудь способом можно исправить текущую ситуацию?
— Да всё банально! Если понятно, что надо сокращать бюджеты и работать над совершенствованием подготовки молодых футболистов, то я уверен, что при желании решить эти вопросы можно. Поймите правильно, для создания всей требуемой инфраструктуры проекта, который я описывал в начале нашего разговора, достаточно одной годовой зарплаты нового тренера «Зенита», а заниматься футболам круглый год получат возможность более тысячи мальчишек. Ну разве это сравнимые с точки зрения развития футбольного хозяйства расходы? И еще важно поработать с имиджем нашего чемпионата. А то ведь у нас характерная особенность уже такая: по окончании чемпионата только болельщики победившего клуба уверены в чистоте соревнования.
— Но ведь при нынешнем руководителе РФС ни у кого нет сомнений, что делается все возможное для борьбы за чистоту футбола?
— Да, редко внутренняя порядочность соседствует с такой твердостью характера в наше время. Но, при всем уважении к Николаю Александровичу Толстых и как специалисту, и как к человеку, тем не менее у меня есть сомнения в эффективности проводимых действий. Например, попытки дисциплинировать агентов и сделать прозрачной их деятельность в российском футболе носят, на мой взгляд, слишком административный, а точнее, запретительный характер. Поговорка «если зло неистребимо, значит надо обложить его большим налогом», на мой взгляд, подходит тут больше в качестве шаблона. Или договорные матчи. Достаточно иногда просто посмотреть ставки в букмекерских конторах, чтобы закрались подозрения в чистоте итогового результата. Дальше – просто оперативные действия. Но я не могу и не хочу давать советы, потому что не знаю, что делается и почему нет эффекта.
Я понимаю, что все утверждения о грязи российского футбола обычно разбиваются о тезис о презумпции невиновности. Пока нет убедительных доказательств, никто не имеет права это утверждать — и я в том числе.
Но я ведь могу рассуждать как обыватель. Например, я пришел в бар и заказал пиво, при этом я знаю, каким должен быть его вкус, а тут название то же, а вкус другой. Я ведь не буду озабочен поисками доказательств того, что пиво разбавлено. Я просто пойду в другой бар, где вкус пива совпадает с моими ожиданиями. Представьте, владелец бара вдруг начнет мне объяснять вслед, что я не прав, и, пока я не соберу доказательства химического состава пива, он, пользуясь презумпцией невиновности, не признает что напиток разбавлен. Ну и не надо. Посетители его бара будут ходить к нему только в случае, если пойти больше некуда. Так же и зритель рассуждает: доказательства пускай собирают следственные органы, а мне же достаточно личных ощущений.
Другие новости, материалы и статистику можно посмотреть на странице чемпионата России по футболу.
