Цивилизация
В свое время группа Oasis, упоминаний которой сегодня чурается лидер Beady Eye Лиам Галлахер, поразила мир среди прочего тем, что не отослала ни одной демо-кассеты ни на один рекорд-лейбл. Путь к безумной популярности группа проделала чуть меньше чем за три года (первый концерт в сентябре 1991-го – мультиплатиновый «Definitely Maybe» в 1993-м), и это было настоящее британское чудо, сопоставимое с The Beatles не только гармониями песен, но и тиражами. В нынешнем году бывалый балагур и выпивоха Лиам, выживший из группы своего брата-антипода Ноэля, решил, кажется, повторить тогдашний трюк. Зимой его новая группа, целиком состоящая из осиротевших Oasis, выпустила дебютный альбом и немедленно отправилась в первое мировое турне, в рамках которого и заехала в минувшие выходные в московский клуб Milk.
Несмотря на отсутствие перед входом гигантских очередей, уже во время выступления ветеранов разогрева брит-поповых звезд, москвичей Blast (которых уже много лет зовут всякий раз, когда надо показать, что и у нас брит-поп умеют), зал заполнился примерно на три четверти — перед британцами было не стыдно. Уже в процессе подготовки сцены к выходу хедлайнеров стало ясно, что, несмотря на заявления о том, что Beady Eye уютно чувствуют себя в маленьких клубах, стадионные амбиции никуда не делись. Группа привезла с собой не только звуковое, но и световое оборудование, от которого в клубе даже, кажется, стало чуть жарче, а также растянула за барабанной установкой широкий экран.
Когда же Галлахер и компания вышли на сцену, все грянуло, вспыхнуло и иллюминировалось не хуже, чем на ином стадионе. На задник транслировался психоделический видеоряд и написанные скругленным шрифтом высказывания, будто из обожаемых лидером 60-х. Сами музыканты тоже активно напоминали о своих эстетических ориентирах. Мало того, что из колонок полтора часа звучали будто бы неизданные записи The Who и Джона Леннона, так еще и басист Джеф Вуттон, например, был наряжен точь-в-точь Кейтом Ричардсом и соответствующим образом подстрижен. О современности напоминала только парка, надетая на голое, судя по выступившим вскоре пятнам пота, тело фронтмена.
Музыканты не обманули: как и было обещано в интервью «Парку культуры», со сцены за весь вечер не прозвучало ни одной песни Oasis, Beady Eye играли исключительно материал со своего дебютника – от вступительного взвизга клавишных в «Four Letter Word» до бисовых психоделических рулад эпической композиции «Wigwam». Все остальное в этом шоу описывать особого смысла нет – это был редкий случай, когда представлению лучше прочих подходило слово «концерт». То есть главными были песни, звучавшие почти так же, как и в записи, разве что сильно громче. Артисты, в соответствии со своим статусом, предпочли лишним движениям точность и громкость игры, фронтмен не удалялся от микрофонной стойки дальше чем на два шага и двигался экономной походкой боксера-победителя. Образ усугублялся не только паркой, которая вполне могла сойти за халат, но и белым полотенцем, которое Галлахер не выпускал из рук все без малого полтора часа. Лишь в финале, довольный машущей руками в такт публикой, он спустился в просторную «яму» перед сценой, чтобы раздать автографы. Полотенце в это время он предпочел взять в зубы.
От концерта Beady Eye все ждали разного. Одни – демонстрации состоятельности Галлахера, который, оставшись без вечного антипода Ноэля, заметно присмирел, лишив выступление обычного для концертов Oasis состязательного напряжения. Другие предвкушали образцовое рок-шоу с разбиванием гитар и порцией бодрящей британской отмороженности, но Лиам на вопросы о своих выходках все чаще напоминает о том, что годы его уж не те, и предпочитает элю и виски зеленый чай. На деле оказалось, что Beady Eye — это действительно не инкарнация Oasis, а группа-манифест, гласящий не «Я бог» или «Покоритесь мне», а что-то куда более узкое и музыкальное – вроде бы «Рок жив». Проблема лишь в том, что после смутных нулевых, когда людей с гитарами то и дело принимались хоронить под гущей дабстепа или какой-нибудь еще «актуальной электроники», это утверждение не вызывает не то что протеста, но и вообще никакой ответной реакции. Впрочем, не вызывает оно и недоумения, потому что при одном взгляде в ледяные глаза Лиама Галлахера заразиться этой уверенностью проще простого. Если ее еще кому-то не хватает, конечно.
