Цивилизация
Россия производит 7% мирового объема стали и является четвертой страной в мире по экспорту металла, отправляя 46% продукции на зарубежные рынки. В металлургической промышленности работают 700 000 человек — 1% всей рабочей силы России, она представляет 8,2% промышленного производства страны. На производство продукции металлургического комплекса расходуется 14% топлива, 33% электроэнергии от их общего потребления в промышленности, 40% сырья и минеральных ресурсов от общего их потребления в стране. Металлургические предприятия обеспечивают около 30% грузооборота железнодорожного транспорта. То есть речь идет об одной из базовых, несущих отраслей российской экономики.
Россия является производителем стали одной из с самых низких в мире себестоимостей благодаря большому количеству дешевой энергии, низкой стоимости рабочей силы и сырья. Стоимость «единицы рабочей силы» в России на 50–80% меньше, чем в развитых странах. Газ в России стоит на 70–80% дешевле, а электроэнергия — на 60–80%. Уже одна только низкая стоимость рабочей силы является чрезвычайно серьезным фактором. Российские производители стали зарабатывают в среднем $3000 в год, что в 10–15 раз ниже уровня заработной платы в развитых странах. Ниже зарплаты российских рабочих разве что зарплата китайских. Но низкая эффективность китайских производителей приводит к тому, что фактические расходы на трудовую силу там все-таки выше. Кроме того, в Китае электричество дороже в три раза, а железная руда дороже на 20%. Не говоря уж о газе. Вместе с тем остается много возможностей для увеличения производительности труда, так как российские металлурги занимают только 4-е место по эффективности работы, значительно отставая от американских коллег.
Но это все еще не объясняет вполне, почему при низких ценах на российскую сталь отечественные производители остаются наиболее прибыльными и рентабельными в мире.
Казалось бы, металлургические компании развитых стран продвинулись по ценовой цепочке настолько дальше, что средняя прибыль с тонны стали у них составляет $500–600, в то время как прибыль с тонны российской стали составляет приблизительно $210. Российские предприятия запросто поглощают разницу в $90 для горячекатаной стали и разницу в $140 для холоднокатаной стали при экспорте в СШA. То есть сталелитейные компании США получают на 35–45% больше, чем российские компании за аналогичную продукцию, поставляемую аналогичному заказчику. Тем не менее российские производители не только поглощают разницу, но и значатся как самые рентабельные предприятия в мире. А вот в Соединенных Штатах с 2000 года обанкротились 28 металлургических компаний, несмотря на импортные тарифы и квоты, многие из которых были направлены специально против российской стали.
В своих усилиях противостоять потере прибыли американские металлургические компании задействовали новые технологии, которые увеличивают доходы с тонны продукции. Однако это произвело аналогичный эффект и на себестоимость производства. В итоге даже самые успешные компании не демонстрируют высокую рентабельность. Например, коэффициент прибыли в американской компании «Ньюкор», которая использует современную технологию и по всем показателям является одной из самых преуспевающих в мире, составил 3,4% в 2002 г. и 2,6% в 2001 г.
::: Ларчик процветания российских сталелитейщиков просто открывается. Зарубежные сталелитейные компании попросту переинвестировали основные фонды. Ну вложили в стан дополнительно 200 млн долларов, ну установили на нем все самые современные системы контроля — суперстан получился. Только вот себестоимость продукции выросла бешено, а занимает она всего-то 5% рынка, допустим, а конъюнктура, увы и ах, развернулась в обычный рынок среднего потребления. Словом, «задушить» рынок высокотехнологичными технологиями не получилось.
Зарубежные управленцы, что называется, попали на переинвестировании. А теперь даже цены отпустить не могут! И, соответственно, если они сегодня продают свой металл с рентабельностью в 15%, российские комбинаты могут иметь рентабельность от 20 до 40%. Несмотря на то что на развитых рынках, по предварительным показателям 2003 года, российская сталь стоит на 17–57% дешевле.
Самый убедительный факт — это процент полуготовой продукции в общем российском производстве, который составляет 26% по сравнению с 0,4% на рынках развитых стран. Россия снабжает мир полуготовой сталью, которая затем превращается в продукцию более высокой стоимости.
В отличие от рынков развитых стран в России чем ниже находится компания в цепочке добавленной стоимости, тем выше ее прибыль.
Наилучший пример — НЛМК, где чистая прибыль в 2002 г. составила 19,5%, в то время как 26% доходов идут от полуготовой продукции — слябов. При выпуске 11% отраслевого объема товарной продукции прибыль до налогообложения НЛМК составляет 43% сальдированного финансового результата предприятий черной металлургии России. Так, по итогам ежегодного рейтинга крупнейших компаний России «Эксперт-РА», Новолипецкий металлургический комбинат занял девятое место в списке самых прибыльных российских компаний за 2002 г. В номинации «Самые рентабельные компании» НЛМК занял 8-ю позицию, опередив все предприятия черной и цветной металлургии. Стратегия фокусировки на чугуне и полуготовой стали для экспорта оказалась выигрышнее: в то время как большинство других предприятий активно сторонятся полуготовых продуктов, НЛМК, 52% процента всего объема экспорта которого составляют слябы, а еще 7% — чушковый чугун, процветает на их производстве.
~ Да, тонна стальной полосы стоит в среднем $280 на внутреннем рынке, в то время как тонна трубы широкого диаметра стоит $730. Такая большая разница в стоимости, конечно, привлекательна для металлургических компаний. Но впечатление того, что чем выше по цепочке добавленной стоимости, тем больше возможностей для получения прибыли, обманчиво. Соотношение более сложное. Во-первых, продавать продукцию с низкой стоимостью гораздо легче: она менее специализированна, что означает наличие большего числа заказчиков, которых легко удовлетворить. Плюс на полупродукты не распространяются никакие пошлины и квоты. Продвижение же по цепочке добавленной стоимости ведет к меньшей предсказуемости в бизнесе. Во-вторых, требуемое ноу-хау и авансовые капитальные затраты делают производства с добавленной стоимостью проектами без 100-процентной уверенности.
Российские производители посмотрели на опыт западных компаний, где попытки передвинуться выше по стоимостной цепочке провалились. В результате в России возобладала теория «тихой езды», согласно которой производство ограничивается в основном оцинкованной сталью или полимерным покрытием. Таким образом, никакого гениального менеджмента на российских металлургических предприятиях нет и никогда не было. Просто исторически российские заводы имеют выигрышную бизнес-модель. Владельцы российских предприятий осознают это и не идут по пути своих коллег из развитых стран, пустившихся в производство продукции с высокой стоимостью.
