Цивилизация
Через 18 лет после того, как сербы истребили сотню-другую тысяч боснийцев, а впечатленные их зверствами американские солдаты расстреляли в затылок десяток сербских карателей-«скорпионов», бородатый сербский ветеран Эмиль Ковач (Джон Траволта) покупает на черном рынке личные дела тех самых американцев. В то же время полковник в отставке Бенджамин Форд (Роберт Де Ниро) отказывается ехать на крестины внука, слушает Джонни Кэша, читает промозглыми вечерами «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя и охотится на оленей где-то в горах Аппалаччи.
Вместо винтовки в руках — фотоаппарат, в ноге — не извлеченная шрапнель. Когда мотор машины Бена заглохнет, из-под лесного покрова выйдет Эмиль и предложит помощь. Пролог с расстрелом многозначительно намекает на то, что последний приговоренный без суда и следствия выжил:
долгая пауза перед нажатием на спусковой крючок и поворот головы стоящего на коленях позволяют разглядеть специфически выстриженную бороду.
Далее следует крупный план вырывающегося из оружейного ствола пламени. Направление полета пули, а тем более предполагаемый труп остаются за кадром.
Зрителю остается гадать. Если стрелявший пощадил Эмиля, отчего тот искал этой встречи и явно с не самыми благими намерениями. Если не пощадил, то отчего так цела голова у серба. Ответ будет дан, но такой, что благоразумнее было бы еще более многозначительно от него отказаться, переведя конфликт из психологической плоскости в метафизическую. Тоже, конечно, глупость несусветная, но все лучше, чем полтора часа лекций на тему «война — это абсолютное зло без конца и края, и нет среди убийц праведников».
Попутно радио- и телеприемники напоминают про гибель десятков тысяч человек в сирийском конфликте. И представьте еще, что лекцию читают с карикатурным акцентом.
«Ю дринк ту форгет зе пэст, ай дринк ту ремембер... Ай нид ёр конфешен», — старательно искажает английские слова Траволта. «F*** you», — отвечает его герою персонаж Де Ниро, извинявшийся накануне за грубость и винивший во вспышках гнева ноющие раны. В дубляже комический эффект приглушается, но понять второго проще не только оттого, что его английский звучит лучше. Дело в том, что нежданный гость избыточно разговорчив и склонен к философствованию: привез бутылку известного немецкого ликера с оленем и крестом на этикетке, подпевает Джонни Кэшу: «Оставь оружие дома, Билл», тянет из хозяина последовательно забытое.
Когда он начинает дергать за более материальные нити (тетива лука, нити мускулатуры, сухожилия), фильм превращается в боевик про лесные погони, в триллер про выживание и даже в то, что называют пыточной порнографией.
Орудия для самозащиты, нападения и извлечения из собеседника ответов снимают со стен охотничьего дома и мастерят из подручных материалов, а в главные традиционно выбивается вопрос о том, кто из героев получает большее удовольствие, причиняя боль другому. Увы, задаваться подобными вопросами по ходу «Сезона убийц» непродуктивно — после того как садист и жертва меняются местами в третий или четвертый раз, клише становятся невольной пародией.
Режиссер Марк Стивен Джонсон начинал голливудскую карьеру как комедийный сценарист, а постановочное ремесло осваивал, экранизируя комиксы «Сорвиголова» и «Призрачный гонщик».
В фильмографии сценариста Эвана Доэрти числятся уже снятая сказка «Белоснежка и охотник» и находящиеся в производстве подростковая антиутопия «Дивергент», грядущий фильм про черепашек-ниндзя и третий «G.I. Joe».
Если эти люди задумывали серьезное высказывание о разрушительном воздействии войны на душу любого ее участника, какую бы сторону он ни занимал,
скажем прямо, они облажались.
Хижина в лесу приютила членовредительство в духе «Пилы» или «Хостела», причем честные слэшеры оказываются более убедительны в вопросах антропологии и теории зла.
