Цивилизация
Барселонский международный музыкальный фестиваль San Miguel Primavera Sound каждый год в мае притягивает тысячи меломанов со всего мира. В том числе и из России: поездки на «Примаверу» стали правилом хорошего тона как среди ценителей актуальной независимой музыки, так и для отчаянных поклонников тех групп, которые вряд ли когда-нибудь выступят в пределах нашей страны. Primavera, затевавшаяся как способ скрасить досуг паре сотен сплоченных идеей людей, сейчас собирает десятки тысяч посетителей и вызывает завистливые взгляды устроителей других европейских культурных мероприятий: такой насыщенной и разнообразной программы выступлений нет по большому счету ни у кого. Корреспондент «Парка культуры» поговорил с приехавшим в Москву с мастер-классом главным букером фестиваля и арт-директором барселонского клуба Nitsa Абелем Суарезом о правилах организации идеального фестиваля.
— Из каких соображений вы исходили, когда планировали первый фестиваль? Чего вы хотели достичь?
— Вы напомнили мне одно наше правило, идущее с первого года существования Primavera, наш постулат: мы никогда не будем делать фестиваль с кемпингом, такой типичный летний оупен-эйр в пригороде. Мы, как фестиваль городской культуры, должны быть вписаны в городское пространство. Поэтому мы понимали, что у нас и зритель тоже особый: он не похож на обычного посетителя летнего фестиваля, которому нужна одна сцена, громкий звук, много пива и место, куда поставить палатку. То, что все так пошло вверх, стало неожиданностью для нас самих: мы не планировали такого резкого взлета посещаемости.
— Когда вы начинали, какое место занимала Испания на музыкальной карте Европы? К вам часто приезжали коллективы из соседних и не очень соседних стран?
— Я не могу говорить за всю Испанию, поэтому давайте о Каталонии. Хотя в целом, конечно, ситуация была схожая. 15 лет назад здесь вообще ничего не было. Не было никакой «сцены» в сегодняшнем понимании. Конечно, были какие-то группы, некоторые до сих пор популярны, но их можно было сосчитать на пальцах. В 1994 в Барселоне прошел первый фестиваль электронной музыки Sonar, но он был очень локальным мероприятием, без особых амбиций. Через год появился Festival Internacional de Benicàssim и фактически с этих двух фестивалей и началась современная музыкальная история нашей страны.
Я начинал с того, что привозил малоизвестные европейские группы, а потом постепенно переходил на все более и более заметные и популярные коллективы. Сейчас уже почти все группы, вне зависимости от популярности, включают Испанию в свои гастроли, играют здесь в нескольких больших городах. Но 15 лет назад это всё было только мечтой. Масштабные туры здесь были только у мировых звезд. Те же, кто сейчас составляет костяк Primavera, не имели бы тогда ни малейшей возможности выступить в Барселоне. А сейчас мы можем предоставлять людям возможность выбирать из восьми актуальных групп из разных стран, выступающих одновременно на разных сценах. Дать людям возможность выбора – это тоже одна из наших изначальных задач.
— С чего бы вы начали, если вам нужно было устроить фестиваль подобный Primavera Sound в другой стране, где нет никакой необходимой для этого инфраструктуры?
— Мы никогда не ставили себе задач сделать главный инди-фестиваль страны. Мы хотели организовать мероприятие для нас, наших друзей и их друзей – собственно, так всё и начиналось. И до последнего времени мы сами не понимали, каких масштабов мы достигли. На первых этапах все было на очень низком уровне, поверьте мне. На первом фестивале у нас выступило в общей сложности 20 группю. Сейчас эти цифры кажутся смешными, но тогда мы были вне себя от счастья. Просто взять и перенести Primavera на другую почву невозможно, такие вещи надо выращивать годами. Если вы спрашиваете о России, то подождите немного: все должно происходить постепенно.
— В России по большому счету есть два типа фестивалей: одни традиционного склада, с небольшим количеством сцен и упором на музыку; другие же предлагают посетителям большое количество развлечений, не связанных с музыкальной программой, от лекций и поэтических чтений до кинопоказов и активных видов отдыха. И те и другие могут проходить как в городе, так и на природе. Вы же очень аккуратно идете по срединному пути. Как вам это удается?
— Вы же понимаете, что большая часть таких «активностей» исходит не от организаторов этих фестивалей, а от их спонсоров. Мы сражаемся со спонсорами вот уже десять лет, защищая от их затей наше мероприятие и одновременно пытаясь удержать их как партнеров. Конечно, многих мы из-за такой политики потеряли. Так, например, мы лишились контракта с Sony, когда они сказали нам «все замечательно, давайте вы дадите нам свободное пространство, а мы там поставим экраны и приставки», а мы ответили: «Без проблем, только идите с этим на другой фестиваль». И это еще одно правило Primavera Sound: все, что происходит на этой территории, должно быть связано с музыкой. Конечно, мы проводили в этом году кинопоказы, но это было похоже на московский Beat Film Festival: мы показывали только документальное кино о мире музыки, его героях и явлениях. Еще у нас есть детский сад, в котором родители могут оставить детей резвиться без них, но даже там у нас выступают специально приглашенные музыканты. За исключением фуд-корта, все фестивальные зоны у нас связаны с музыкой – и этим мы гордимся. И если мы теряем на этом деньги – ну, что поделаешь, такой уж у нас фестиваль.
— В России постоянно идут дебаты на тему, почему молодые исполнители поют на неродных языках. Как с этим обстоят дела в Испании, в частности среди групп, представляющих страну на Primavera Sound?
— В Испании тоже было множество споров об этом лет десять назад, когда все без исключения новые группы пели на английском. При этом это был очень плохой английский, с тяжелым ломаным акцентом, с глупыми словами и абсолютно безграмотный. Но это же вопрос преемственности, точнее ее отсутствия. Наши группы повально выросли на британских шугейз и инди-поп записях, где, разумеется, пели на английском. В тех редких случаях, когда встречалась песня на испанском в творчестве какой-нибудь зарубежной группы, это вызывало шок. Поэтому естественно, что наши музыканты переняли не только музыкальные жанры, но и язык. Сейчас ситуация несколько изменилась: появились уже группы, поющие на испанском, причем очень хорошие. Но проблема в том, что инди-музыке редко свойственны хорошие тексты, поэтому многие предпочитают сразу же спрятаться за чужим языком, чтобы потом не звучать слащаво и банально для своих соотечественников.
— Как вам удается смешивать молодых и остромодных исполнителей с динозаврами рока вроде Motorhead или Swans и какую цель вы преследуете?
— Главное правило Primavera Sound — мы зовем только тех, кто нам нравится. Окончательное решение принимают четыре человека, поэтому лайн-ап мероприятия – это сумма наших вкусов минус острые противоречия, из-за которых мы готовы поубивать друг друга. Это было нашей целью с самого начала – возить те группы, которые нам нравятся, для того чтобы на них смогли посмотреть все те, кто не может выбраться на концерт в другую страну. Именно поэтому Primavera стала тем, чем является сейчас: мы совершенно не придаем значения стилям или каким-то тенденциям, просто слушаем множество новой и старой музыки и отбираем из нее ценные, на наш взгляд, группы. Поэтому именно у нас могут играть хоть Motorhead, хоть Pet Shop Boys, ведь мы абсолютно уверены в них как в артистах – мы их любим! Да, мы часто выбираемся на фестивали в других странах, смотрим на то, что происходит там, возвращаемся в наш офис и садимся обсуждать пережитое. Вопрос часто упирается в то, можем ли мы себе это позволить или нет. Мы стараемся удерживать следующую пропорцию на фестивале: 50% составляют дебютанты из числа инди-групп, 30% — исполнители той музыки, которую мы, организаторы, любили в 90-е, но никогда не видели их живьем, 10% электроники, чтобы люди могли потанцевать, и 10% чего-то странного и не вписывающегося ни в одну категорию.
— Через несколько лет у российских производителей пива исчезнет возможность рекламировать себя на культурных мероприятиях. Что будет с фестивалем, если такое произойдет у вас, ведь один из главных спонсоров San Miguel Primavera Sound – это пивная компания, чье имя даже отражено в вашем названии?
— В Испании уже запретили производителям крепкого алкоголя спонсировать спортивные мероприятия. Думаю, что это лишь вопрос времени, когда законодатели доберутся и до пивной промышленности, и до нас. Рано или поздно это произойдет. Без спонсоров мы выживем, но это будет совсем другая Primavera. Но мы все равно будем проводить фестиваль. Это нормальная мировая практика, когда большая часть расходов по фестивалю ложится на плечи спонсоров, которые получают от этого необходимый рекламный эффект. Наверное, мы будем искать кого-то еще на замену пивным компаниям. Хотя производители алкоголя – это самое существенное подспорье. У всех остальных компаний далеко не такие бюджеты. Мы разговаривали с табачными компаниями, но и c ними завтра может произойти то же самое. Мы пробовали подстраховаться – привлечь автомобильные компании, но нам с ними не везет, и это ничем не закончилось. Но фестиваль в любом случае будет продолжать жить.
— Как вы считаете, вы уже достигли предельного уровня развития или Primavera еще есть куда расти?
— Отчасти это предел. В этом году к нам пришло максимально возможное количество людей: больше бы мы просто не смогли впустить из соображений комфорта и безопасности. Я не вижу особого смысла и возможности расширяться в рамках Парк-дель-Форум (место проведения фестиваля – прим. ред.). Мы будем делать серию концертов зимой, осваивать другое городское пространство, есть множество направлений… Вообще мы хотим, чтобы не только люди приезжали на Primavera, но и сам фестиваль приезжал в другие страны — к тем, кто хотел бы на нем побывать. Три года назад мы начали подобную программу в Латинской Америке и очень ею довольны, поскольку такой культурный обмен позволяет привлечь не только новых людей на наши мероприятия здесь или там, но и открывать новые местные группы, которые потом с успехом выступают в Испании.
Не уверен, что это позволит нам избежать таких ситуаций, как в этом году, когда билеты на два дня были полностью распроданы, но по крайней мере мы минимизируем негативные эмоции от такого положения. Нет, конечно, мне приятно, что так произошло, и я считаю, что это успех. Но, с другой стороны, мне очень жаль, что столько людей так и не смогли побывать на фестивале, хотя и очень того хотели.
Дело в том, что это еще одно наше правило: мы устанавливаем строгие требования к количеству посетителей и персонала на мероприятии. Если все билеты проданы, то больше никто туда не попадет, это закон. Мы не испытываем соблазнов продать больше билетов, чем запланировали, так как это испортит вечеринку нашим гостям, а нам репутацию. Нам не хочется расти, как другие фестивали, которые просто увеличивают все свои показатели в арифметической прогрессии и каждый год огораживают все больший периметр забором. Мы хотим быть центром культурного притяжения, причем не единым центром, а множеством точек по всему миру, которые будут собирать людей, близких по духу.
— Ну и напоследок расскажите, какой был самый невыполнимый райдер среди групп, с которыми вам приходилось иметь дело.
— Безумные райдеры рок-звезд – это одна из городских легенд, поверьте. Обычно музыканты не спрашивают ни о чем из ряда вон выходящем. За десять лет самыми трудными оказались райдеры New Order и Motorhead.
New Order запросили двадцать бутылок вина, но не обычного, а очень редких и старых марок, которые в Испании не так-то просто достать. Причем расписано было все так строго (вина именно урожая конкретного года, с такого-то хозяйства, с левого берега), что я понял: мы такое не потянем. С Motorhead же в итоге все получилось, но нам пришлось с ними немало повозиться. Дело в том, что в их требованиях к сцене прописано сценическое световое оборудование родом из семидесятых. Не знаю, может быть, выступали под таким на заре своей карьеры. Оно совершенно примитивное, сейчас таким никто не пользуется – просто медленно мигающие огни трех цветов. Несмотря на кажущуюся простоту, оказалось, что такой допотопный агрегат нигде не найти, а без него они играть отказывались. Хорошо, что мы в итоге нашли подобное устройство у местного коллекционера древностей. А так… честно говоря, это надуманная проблема — с ней организаторы фестивалей сталкиваются реже всего.
