Нас нет

Мне подошла пора менять паспорт по возрасту. Менее чем за полвека жизни, никуда не уезжая из страны, где родился, я буду получать паспорт третьего или даже уже четвертого государства.

Мой первый паспорт был паспортом гражданина СССР. Второй — паспортом гражданина Узбекистана, ставшего независимым после распада Советского Союза. Третий — паспортом гражданина Российской Федерации. Четвертый должен стать паспортом страны, которая явно пытается откреститься как минимум от четверти века своей постсоветской истории.

Вот эта данная мне и еще десяткам миллионов людей сомнительная радость, не эмигрируя, время от времени просыпаться в новой стране, и есть внешний индикатор главного российского кризиса.

Это не просто экономический кризис, как кажется при посещении продмагов или при взгляде на фантасмагорические цифры курса рубля к доллару и евро в обменниках. Это и не только политический кризис, как можно подумать, глядя на превращение России из страны «большой восьмерки» в стремительно беднеющего друга лузеров вроде Венесуэлы и Северной Кореи, заискивающего младшего партнера Китая или спонсора государств-фантомов вроде Абхазии, Южной Осетии или ДНР с ЛНР.

Главный российский кризис — это кризис государственности.

У нас есть огромная территория и почти полторы сотни миллионов человек населения. У нас есть флаг, гимн (пусть и бывший советский, только слова подновили) и герб. Но нет собственно самих нас. Нет нас. Не как отдельных людей и жителей России, а как полноценной гражданской нации.

Немногие россияне, не утратившие в военно-патриотическом угаре способность помнить прошлое и анализировать настоящее, начинают удивляться: зачем российская власть сознательно и даже как-то радостно крушит то, что сама совсем недавно называла своими главными достижениями — открытую экономику, инвестиционный рейтинг, социальную стабильность, возможность постоянного роста реальных доходов населения? Зачем она, в конце концов, делает слабее и враждебнее миру свою собственную страну? И главное, почему все это нравится большинству наших сограждан?

Проблема в том, что народ и власть солидарными усилиями рушат не свое, а чужое.

Своим обычно дорожат, а чужого не жалко. Ни власть, ни поддерживающее ее большинство искренне не считают ту самую Россию, которая худо-бедно возникла на руинах СССР, своей. Им (а отнюдь не «пятой колонне») хочется жить в какой-то другой России. Кому-то по душе советская империя. Кому-то подавай империю Российскую. Кому-то — совсем уж мифическую Русь-Новороссию, ради которой можно разбомбить совместными усилиями с ненавистными нам украинскими властями реальный Донбасс.

Был бы он нам дорог, разве мы позволили бы его бомбить?

Мы не хотим заниматься своей экономикой. Она не «наша». Мы не желаем оценивать последствия воплощения своих военно-патриотических фантазий для настоящего и будущего реальной России. Она не кажется нам реальной.

Светлое будущее без сколько-нибудь ясных очертаний, но в плотной упаковке мифического светлого прошлого заместило в России скучное настоящее. Это и есть отсутствие полноценной государственности. Нас нет здесь и сейчас. Нам скучно, муторно и убого. Мы хотим участвовать в «великой истории», а не в тоскливой рутинной современности. Нам плохо с нами.

В каком-то смысле мы мало отличаемся от ЛНР и ДНР. Они самопровозглашенные республики. Мы самопровозглашенная империя.

Поэтому президент рассказывает петербургским студентам о том, как «украинский натовский легион» пытается «сдержать» на Украине Россию, хотя зачем бы вообще было сдерживать мирную страну, да еще на чужой территории. Особенно если нас там действительно нет.

Поэтому наша страна в наших новостях давно вытеснена соседней, просто у нее теперь есть шанс обрести национальную идентичность не без нашей помощи, а у нас такой идентичности не появилось. Зачем после этого рассказывать в российских новостях собственно о России?

Поэтому просто выйти из экономического кризиса нам, увы, будет недостаточно. В нынешнем состоянии России просто некуда из него выходить.

Нам не только нужно менять экономическую модель, о чем уже открыто говорят банкиры и высокопоставленные чиновники, или политическую систему. Нам неизбежно придется возвращаться из геополитической эмиграции и начать строить свою страну вместо попыток разрушать соседние.

Россия продолжает отсрочивать решение и даже саму постановку главного для себя вопроса — о направлении развития российской государственности.

Страной «русского мира» нам не стать. Империей мы уже не являемся по факту. Денег на новые великие завоевания не предвидится, а ядерным оружием, конечно, можно стереть с лица земли целые государства, но не завоевать их. При этом мы все еще не хотим быть полноценным национальным демократическим государством с доминированием гражданской нации, составленной всеми россиянами, независимо от национальности и веры.

Под разговоры об особом пути мы не идем никаким.

Россия отброшена примерно на 30 лет назад, к той же развилке, на которой оказался в последние пять-семь лет существования СССР. Те же низкие мировые цены на нефть и газ, эти неизменные хлеб и соль нашей экономики. Та же вопиюще неэффективная с точки зрения повседневного управления страной власть. Такое же засилье государства в экономике. И та же муть в головах относительно того, какой быть стране.

Строительство государства — задача не на годы и не на десятилетия — на века. У России слишком часто не хватало терпения. Сейчас мы в очередной раз подошли к такому рубежу.

Мы привыкли винить в этих наших политических потрясениях внешние силы, хотя всегда были виноваты сами.

На первом этапе строительства новой российской государственности наша цель проста: сделать так, чтобы нынешним жителям страны независимо от их возраста на своем веку не пришлось получать паспорта разных государств, никуда отсюда не уезжая.

Но сначала нам придется как можно скорее вернуться в Россию, потому что плохо там, где нас нет.