Цивилизация
Либеральное христианство на Западе переживает глубокий кризис. Это утверждение давно стало общим местом. Особенной популярностью оно пользуется у российских православных. Совсем эти либералы с катушек слетели – женщин рукополагают, гомосексуализм за грех не держат. Но народ не проведешь. Народ понимает, что никакое это не христианство. Вот либеральные церкви и дышат на ладан.
Обычно из сказанного делается несколько неожиданный вывод: именно православным ревнителям веры выпала нелегкая задача спасти христианство от либеральной заразы.
Действительно, в последней четверти прошлого столетия либеральные церкви переживали не лучшие времена. Контркультурная революция заставила отшатнуться от них как традиционно настроенную публику, так и передовую молодежь. Первых пугала неспособность либерального христианства остановить падение нравов. Вторые были, напротив, разочарованы его неготовностью ответить на вызовы времени. Среди них были и те, кого оттолкнул его рационализм и увлекли мистические глубины восточных религий, и те, кому не хватало в нем политического радикализма, и они предпочли секулярные методы борьбы за социальную справедливость. Были и те, кто не потерял веру, но организованная религия утратила для них прежний интерес. Именно в эти годы на Западе стало расти число тех, кто затруднялись ответить на вопрос о конфессиональной принадлежности. Но от духовных поисков отказываться не спешили.
Напротив, для консервативного христианства это были годы настоящего подъема. Оно предлагало своим последователям простые рецепты борьбы с моральным релятивизмом и ясную политическую программу. Особенно преуспели харизматические церкви, которые подкрепляли идейную определенность общедоступным мистическим опытом нисхождения Святого духа и говорения на языках. Поддерживая семейные ценности, консерваторы имели над либералами и демографическое преимущество. В харизматических церквях в последнее десятилетие прошлого века значительную часть паствы составляла энергичная молодежь — послушные дети своих твердых в вере родителей. Тогда как в либеральных деноминациях это были люди среднего возраста и достатка, и церковные службы больше напоминали клубные собрания почтенных буржуа.
Однако с наступлением нового тысячелетия ситуация стала меняться. Что же произошло? Прежде всего, в либеральные церкви потянулась молодежь. Явление это достаточно сложное и еще толком не изученное, но кое-что можно сказать уже сейчас. Дело в том, что новое поколение выросло в условиях стремительно меняющегося мира. В этом глобальном мире жизнь в условиях плюрализма стала чем-то само собой разумеющимся. Обучаясь в классе, добрая половина которого состоит из представителей разных национальностей и вер, дети с младых ногтей оказываются в ситуации национального и конфессионального многообразия, которая их родителям и не снилась. Интернет с его социальными сетями усугубляет это новое вавилонское смешение народов. В глобальном мире люди больше не могут закрывать глаза на то, что бок о бок с ними проживают сообщества с радикально иными интересами и предпочтениями. Да и те не согласны больше быть смирными изгоями и отчаянно борются за свои права. Это и инвалиды, и национальные и сексуальные меньшинства.
Вырастая в этом плюралистическом мире, молодежь начинает понимать, что залогом его нормального существования является терпимость к различиям. Только она позволяет даже в самых непростых обстоятельствах находить общий язык. Однако на каждом шагу этот мир подвергается тяжелым испытаниям.
Национальные, политические и культурные конфликты обостряются, продолжается экономическая и социальная поляризация общества. Новое поколение ищет новые средства борьбы с этими проблемами. И нередко обнаруживает их в самых неожиданных местах. Одним из них оказывается либеральное христианство. Именно в нем содержится экуменический пафос, который пророчествует о единстве человечества вопреки временным преградам и препятствиям.
В США среди прочих набирает силу экуменическое движение «Новый огонь», которое пользуется большой популярностью среди молодежи. Вот как это объясняет один из его участников: «Значение экуменизма сейчас растет, потому что человеческая разобщенность отнимает все новые жизни. Он имеет значение потому, что Творение само по себе – это жизненная система, работающая на принципе взаимообогащения. А мы тем временем продолжаем жить среди смертей, боли, несправедливости и разделения. Экуменизм — это люди, любящие друг друга настолько, что это позволяет им быть вместе посреди сумятицы и боли». Его товарищ делает из этих слов конкретные выводы: «Если мы, верующие, не можем на собственном примере показать, что такое жить в любви и мире друг с другом, мы вряд сможем убедить в необходимости этого остальных людей».
Повышенная эмоциональность этих слов легко объяснима у молодых верующих людей. И сути дела не меняет. А она заключается в том, что
экуменические настроения неизбежно усиливаются в глобализирущемся мире. Это естественная реакция на новый плюрализм, который невозможен вне атмосферы терпимости и взаимопонимания.
Косвенно об этом свидетельствует и тот факт, что консервативные протестанты и даже фундаменталисты, для которых экуменизм всегда был бранным словом, в последнее время не избегают экуменического диалога в рамках американского Национального совета церквей, во главе которого, страшно подумать, стоят сразу три женщины.
В российских православных кругах он пока остается ругательством или в лучшем случае политической уловкой, без которой не обойтись в контактах с инославными за рубежом. Однако события последних месяцев показывают, что внутри РПЦ появляется молодежь, для которой спесивый изоляционизм перестал быть фирменной православной доблестью, а либеральное христианство – врагом номер один. Кто знает, может быть, и для них со временем экуменизм из ругательства превратится в одно из средств выживания человечества.
