Цивилизация
Калининградский губернатор Боос, едва не снесенный со своего кресла 15-тысячным митингом протеста, кажется, сделал все что мог, чтобы удержаться. Предотвратил новое выступление граждан, а теперь тихонько ликвидирует повод для недовольства, чуть не приведшего к его отставке.
Судебная отмена калининградского закона о повышении ставок транспортного налога — техническое решение, основанное на процедурных тонкостях бюджетного процесса. Областные власти, собственно, поторопились со своим решением, не дождавшись официального вступления федерального закона в силу. Их, кстати, можно понять: если уж верстать свой финансовый план с учетом новых возможных поступлений, то и делать это надо бы до начала года. Тем более что в последнее десятилетие законотворческий и, в частности, бюджетный процесс вроде бы стал практически автоматизированным, а соблюдение формальных процедур стало казаться чем-то совершенно не важным по сравнению с кулуарным согласованием решений в правительстве. Но тут произошел сбой.
Федеральный закон о ставках транспортного налога имел необычно сложную судьбу — с заворачиванием принятого Думой проекта в Совете федерации, с согласительной процедурой — удивительное для нынешних российских реалий явление. Удивительное, но объяснимое.
Транспортный налог задевает интересы едва ли не самой активной в социально-политическом плане части населения России, а уверенности в своих силах у власти сильно поубавилось, даже по сравнению со временем протестов против монетизации льгот.
И серьезно напугавший ее митинг в Калининграде поводом имел именно повышение ставок этого налога.
Вроде бы решение Калининградского облсуда позволяет губернатору Боосу сохранить лицо в ситуации, когда чисто автомобильный протест перерос в антиправительственное выступление с лозунгами об отставке Путина. Однако как раньше калининградские власти поторопились воспользоваться федеральным решением, чтобы заткнуть дырки в местном бюджете, так теперь они, пожалуй, припоздали давать задний ход.
Не случайно Боосу пришлось провести активную операцию, чтобы убедить организаторов запланированного на 20 марта митинга отказаться от своих планов. Выглядело это, в общем-то, как запугивание протестантов (администрация предложила проводить митинг на кладбище, а среди организаторов пошли слухи о подготовке силового разгона). Насколько можно понять, и в других регионах России с организаторами протестов ведется аналогичная работа, и масштабы акции 20 марта не выглядят предсказуемыми.
«Тихий» судебный вердикт, призванный лишить все дело фактической основы, впрочем, сгодится теперь разве что для теоретических дебатов в околополитической среде.
Митинги можно запретить, но ширящиеся протестные настроения — нет.
Самое неприятное в этой истории — это что необходимость в непопулярных бюджетных и налоговых решениях никуда не денется. Прорехи в региональных бюджетах — а транспортный налог и является источником именно для региональных бюджетов — не затянутся сами собой, несмотря ни на какие суды и умиротворяющие (или угрожающие) действия властей. Протесты неизбежно будут нарастать с обострением финансовых проблем на местах и с попытками сократить казенные расходы и увеличить доходы за счет населения. И точно так же, как сейчас в Калининграде, протесты будут выходить за рамки денежных вопросов, политизируясь и превращаясь в реальную угрозу власти, которой попытаются воспользоваться практически все выкинутые из мейнстримной политики партии и движения.
В этих неизбежных обстоятельствах власть, конечно же, будет прибегать к запугиванию, административным рычагам или прямому насилию. Это, в общем-то, вполне естественно. Но для нее сейчас хорошо было бы помимо силовых рычагов располагать и другим инструментарием, в особенности механизмами публичного согласования различных интересов — ну хотя бы в качестве альтернативы подковерным. Но эти механизмы она сама тщательно разобрала и спрятала в подпол. Теперь, наверное, пожалеет.
