Цивилизация
Самый известный «узник путинского режима» Михаил Ходорковский дал очередное пространное интервью западной прессе — влиятельной французской консервативной газете Figaro. К слову, совсем недавно интервьюировавшей человека, благодаря которому Ходорковский уже почти пять лет отбывает заключение – премьер-министра Владимира Путина.
Ходорковский сказал Figaro вещи, весьма выгодные нынешней российской власти: что России не следует бояться, что она не будет разрывать отношения с Западом и т. п.
Но важнее не эти оценки, а возможная модель новой России, описанная бывшим главой нефтяной компании ЮКОС с поправкой на то, что об этом говорит политический заключенный. Заключенный, пока не выпущенный на волю новым «либеральным» президентом Дмитрием Медведевым, от которого многие люди в России, разделяющие европейские ценности, очень ждали этого шага.
«Сейчас принято говорить, что «пятидневная война» на Кавказе и признание Россией Абхазии и Южной Осетии нанесут сильный удар по российско-европейским отношениям и перспективам либерализации России. Я в этом не уверен. Между Западом и Россией не может быть «железного занавеса», полагает Ходорковский. По его словам, «у российской элиты нет ни желания, ни идеологии, которые позволили бы появиться «железному занавесу». Хотя почему все более отчетливо проявляющаяся в практической политике, не говоря уже о политической риторике российских властей, идея России как отдельного полюса нового миропорядка при полном разрушении старого, не является идеологией «железного занавеса» — понять трудно.
Желания терять недвижимость и счета на Западе у нашей элиты, может быть, и нет, но имперские амбиции и все еще значительные энергоресурсы вполне способны подтолкнуть именно Россию, а не Запад к созданию нового «железного занавеса».
Впрочем, Михаил Ходорковский полагает, что у России теперь есть шанс дрейфовать не в сторону охранительно-консервативной империи, а совсем в другом политическом направлении. «Этот кризис (вследствие войны с Грузией. — «Газета.Ru»), напротив, мог бы подтолкнуть Кремль сделать шаг по пути нормализации отношений с Западом. Если только этот шаг не будет означать сдачу геополитических позиций России». Это «если» является ключевым моментом: после тех заявлений и особенно действий, которые предприняли в последние два месяца оба российских лидера, трудно себе представить, как будет выглядеть нормализация отношений с Западом без «сдачи позиций». Для начала России, например, придется хотя бы допустить независимых международных наблюдателей непосредственно в Южную Осетию и Абхазию, против чего пока Москва категорически возражает.
Весь второй путинский срок и в начале новой медведевско-путинской эпохи Россия не только не демонстрировала ни малейших признаков конструктивного партнерства с Западом, но планомерно ухудшала отношения именно с европейскими странами и США.
Михаил Ходорковский считает, что «Россия не несет в себе гена авторитаризма». В таком случае, если посмотреть на российскую историю, она заражена вирусом авторитаризма (то есть не внутренней, а внешней инфекцией), поскольку исключительно авторитарные и тоталитарные режимы сменяли друг друга в России, несмотря на революции, смену имперского строя на республиканский, распад СССР. Даже самые демократические российские правители Михаил Горбачев и Борис Ельцин правили внутри авторитарной, по сути, политической системы.
Вслед за активно отстаивавшим подобную точку зрения покойным академиком Дмитрием Лихачевым, бывший глава ЮКОСа заявляет: «Да, это большая страна, которая требует особого внимания, без которого невозможно поддерживать равновесие между центробежными тенденциями и чрезмерной централизацией. Однако Россия – европейская страна по своему духу и культурным традициям, с образованным населением, способным усваивать новый опыт». Модернизация России, предпринятая Петром I как раз путем усвоения нового европейского опыта, не отменяла жесткий авторитарный стиль правления абсолютного монарха, а сам царь Петр был одним из самых жестоких правителей в отнюдь не вегетарианской российской истории.
Развивая свою идеальную модель новой России, Ходорковский пытается успокоить Европу. «И даже в этом знаменитом синдроме возрождающейся нации, который сильно чувствуется в современной России, для Европы нет ничего нового. Россия сейчас превращается из империи в классическое национальное государство, этот путь Франция уже прошла». Сравнение с Францией не слишком корректно – она никогда не была империей, сопоставимой по территории и мировому влиянию с Россией. И едва ли признаком «классического национального государства» является желание политической элиты страны расширять территориальные владения, что мы наблюдаем сейчас в России.
Впрочем, и сам Ходорковский признает: «Нам предстоит трудный и ухабистый путь, но, если все пройдет хорошо, мы станем союзниками Европы, а не враждебной континентальной альтернативой». А состояние нынешней «европейскости» и «либерализации» России Михаил Ходорковский невольно (в буквальном и переносном смысле слова) обозначил на примере своей собственной судьбы.
Он заявил газете Figaro, что «увидел признаки перемен»: «Раньше за подобное интервью меня бы посадили в карцер. Но с мая по август подобных жестких мер ко мне не применяли».
Трудно представить себе более точное обозначение границ медведевской оттепели и состояния «европеизации» России. Это пояснение полностью дезавуирует весь либеральный оптимизм узника. Причем явно вопреки его желанию.
