Цивилизация
Самая неспокойная страна Латинской Америки, Боливия, охвачена бунтом. Жители так называемого «полумесяца» — равнинных департаментов Санта-Крус, Бени, Пандо и Тариха – протестуют против политики президента-социалиста Эво Моралеса, принявшего закон об увеличении доли федерального центра в нефтегазовых доходах до 70%. А
нефть и газ добываются как раз в мятежных департаментах. И они, не желая делиться с нищими горными районами, требуют широкой автономии и нераспространения на свои земли социалистических экспериментов.
Наиболее радикальные лидеры бунтовщиков грозят отделением от Боливии и созданием нового государства – «Нации равнин». Летом в департаментах «полумесяца» прошли референдумы, на которых большинство жителей проголосовало за автономию. А 10 августа президент Моралес провел общенациональный референдум о доверии себе, вице-президенту и губернаторам. Благодаря численному преимуществу «горцев», рассчитывающих на получение доли в нефтяном «пироге», он получил поддержку большинства населения, но оппозиционные губернаторы Рубен Коста (Санта-Крус), Эрнесто Суарес (Бени), Леопольдо Фернандес (Пандо) и Марио Соссио (Тариха) также были поддержаны своими избирателями.
Эво Моралес объявил региональные референдумы «незаконными и сепаратистскими», а мятежные провинции, в свою очередь, не признали результаты референдума федерального.
«Полумесяц» на грани восстания. Оппозиционеры блокируют дороги, захватывают нефтегазовые месторождения, аэропорты, полицейские участки и таможни. Взорван газопровод, по которому топливо поступает в Бразилию. Президент Моралес отдал приказ армии «обеспечить безопасность и защиту народа». Убитые насчитываются десятками, раненые – сотнями. Закрыты границы с Бразилией и Аргентиной – потребителями боливийских углеводородов. Раскол страны стал фактом. Эво Моралес выслал американского посла, обвинив его в содействии сепаратистам. Но дело, конечно, не в «происках империализма». Проблемы лежат гораздо глубже.
Эво Моралес проводит социалистические реформы: это ликвидация латифундий с передачей земель крестьянам, национализация нефтегазовой и горнорудной промышленности. Реформы идут плохо: государственные компании не имеют специалистов, национализированные предприятия – на грани краха. Против национализации горной промышленности выступают шахтеры-анархисты из Боливийского рабочего центра (БРЦ): они добывают олово, висмут и сурьму силами кооперативов. На крупнейшем руднике Уануни сопротивление вылилось в многодневные стычки войск и полиции с шахтерами. С раздачей крестьянам земель тоже проблемы: латифундии находятся в мятежном «полумесяце», это высокопродуктивные хозяйства, где работники хорошо зарабатывают. Делить земли хозяев – современных предпринимателей, а не свирепых «каудильо» в сомбреро, с шестивершковыми усами, стеками и кольтами (как их представляют где-нибудь в Европе) — «угнетенные» вовсе не желают. На экспроприированные земли с удовольствием переселились бы нищие крестьяне-индейцы с гор, но местные крестьяне их не пустят без большого кровопролития.
Мотивировать нежелание жителей «полумесяца» банальной жадностью – мол, не желают они делиться богатствами с несчастными соотечественниками – слишком просто.
Грамотные боливийцы видят, как страна движется по замкнутому кругу. В мае 1936 года генерал Торо Руйлова провозгласил Боливию социалистической республикой и конфисковал собственность иностранных нефтяных компаний. В апреле 1952 года восстание рабочих и крестьян опрокинуло олигархический режим: революционное правительство заменило армию народной милицией, национализировало горнорудную промышленность и раздало земли латифундистов крестьянам. Отчего же Боливии опять приходится решать те же проблемы?
Все просто. Государственная нефтяная компания ЯПФБ не могла обеспечить разведку и добычу углеводородов – из-за нехватки специалистов, воровства и неумения чиновников работать. В 1961 году Боливия из-за развала нефтедобычи опять обратилась к иностранным компаниям. А в 1969 году очередной левый генерал Овандо Кандия в который раз национализировал нефтепромыслы. В 70-е годы правый диктатор Уго Бансер вновь пустил в «нефтянку» иностранцев — а куда было деваться, если добыча катастрофически падала? Теперь, при Моралесе – новая национализация…
То же и с горной промышленностью. Госкомпания КОМИБОЛ то выгоняет иностранцев, то — после очередной остановки рудников — приглашает. Да еще нужно считаться с шахтерами, которые поголовно вооружены и уверены в своем праве владеть предприятиями отрасли. Производительность труда – на уровне средневековья, техническое оснащение столетней давности. И с латифундиями все то же. Аграрная реформа 1953 года отдала землю крестьянам, но не обеспечила их ни кредитами, ни техникой, ни удобрениями, ни аграрным образованием. Результат: падение сельскохозяйственного производства, рост цен на продовольствие в городах, социальные конфликты. А потом бизнесмены начали скупать крестьянские земли; вот вам и новые латифундии, которые теперь Моралес хочет отнять и поделить… По-другому непродуманные реформы кончиться и не могут. Покровитель Моралеса, президент Венесуэлы Уго Чавес, ведет свою страну по тому же кругу – в Венесуэле уже и промышленность национализировали, и землю крестьянам давали. Все рухнуло, развалилось из-за безграмотного хозяйничанья и воровства бюрократов.
Беда Латинской Америки в том, что либеральные реформы там оказываются не менее провальными, чем социалистические эксперименты: приватизация оборачивается тотальным воровством, расхищением госсобственности, земель, полным разрушением социальных гарантий, крахом образования и здравоохранения. Естественно, крушение либеральной утопии вызывает к жизни утопию социалистическую.
У внутриболивийского конфликта есть и еще один аспект. Эво Моралес, индеец-аймара, правит под лозунгом восстановления справедливости для коренного населения. Это почти 60% боливийцев – крестьян и горняков Альтилано (горной зоны). Остальные — метисы, испанцы, немцы, хорваты, корейцы, евреи востока Боливии – это и есть бунтующая «нация равнин» (жители департамента Тариха вообще считают себя аргентинцами). Недаром лояльные Моралесу боливийские и венесуэльские СМИ комментируют происходящее так: «Белые фашисты против коренных индейцев». На «полумесяц» приходится 80% национального ВВП, там нефть, газ, железная руда. Там плодородные земли с плантациями хлопка, табака, риса, кукурузы. Отвечать за грехи конкистадоров, грабивших и унижавших индейцев, эти люди совершенно не хотят. «Белые» боливийцы имеют перед глазами жуткий пример — гражданскую войну конца ХХ века в Перу, где индейцы аймара и кечуа, тех же племен, что живут и в Боливии, под знаменем партизанского движения «Сендеро луминосо» резали неиндейцев, пытаясь создать этнически чистое государство полпотовского типа.
Расово-культурный аспект делает противостояние горной Боливии и равнин еще более непримиримым.
Политическую деятельность Эво Моралес начал как лидер профсоюза «кокалерос» — мелких производителей коки, которую в Боливии просто жуют, а в США используют в производстве кока-колы. И кокаина. За «кокалерос» стоят мощные теневые силы – боливийские «100 семей», контролирующие наркотрафик. Поэтому малограмотный индейский парень стал влиятельным профбоссом, лидером Движения к социализму, а затем и президентом. У Движения волшебным образом появились деньги, поддержка СМИ, международные связи… Попытки прежних властей бороться с плантациями коки привели к восстаниям 2002–2004 годов. Армию, как и в 1952-м, разгромили восставшие обладатели древних «маузеров». Удивительным образом «кокалерос» поддержали коммунисты и социал-демократы, троцкисты и анархисты, христианские демократы, журналисты, интеллигенция…
Став президентом, Эво Моралес продолжает защищать интересы крестьян-«кокалерос» — и «100 семей», не имеющих отношения ни к крестьянам, ни к индейцам.
В том числе и довольно неожиданными способами. Например, еще до победы на выборах Моралес возглавил протесты против экспорта газа в Чили США, который приносил бы Боливии немалые доходы. В 1879-86 годах Чили отвоевала у Боливии выход к морю, и с тех пор боливийцы не любят «чиленьос». Моралес вдруг об этом вспомнил. Газопровод не построили. Еще один пример: в мятежной провинции Санта-Крус расположено железнорудное месторождение Мутун — крупнейшее в Латинской Америке. Бразильская KVRD, индийская Jindal Steel and Power Ltd., аргентинская Techint намеревались построить комбинат мощностью в 11 млн тонн стали в год (это масштабы «Магнитки») и соответствующую инфраструктуру – электростанцию, дороги, жилые кварталы. Это многомиллиардные инвестиции, десятки тысяч рабочих мест, небывалые для Боливии доходы в бюджет. Но Моралес освоение Мутуна запретил – экологически вредно. Да новый комбинат был бы в сотни раз менее вреден для природы, чем старые свинцовые и цинковые заводы, которые президент закрывать отчего-то не собирается. Почему так? А потому, что
если поставлять газ в Чили и США, да еще соорудить Мутунский комбинат, Боливия обойдется без коки. А вот этого «100 семей» не хотят: несчастная страна должна сидеть на кокаиновой игле. И президент, социалист и революционер, исполняет их волю.
Конфликт в Боливии в той или иной форме будет продолжаться еще долго. Боливия всю свою историю демонстрирует нежизнеспособность. Левые там – экстремисты, правые – фашизоидные монстры. Бизнесмены там – наркоторговцы, профсоюзы – вооруженные банды, чиновники – алчные коррупционеры. Все проекты — как рыночных реформ, так и левые — благополучно проваливаются. Неудивительно, что президенты-реформаторы в Боливии, отчаявшись в возможности хоть что-то сделать, бежали за границу, стрелялись с горя. Их рвали на куски толпы «революционеров», не знающих, чего они хотят.
Почему-то считается, что Латинская Америка – поле боя между левыми и неоконсерваторами. Это не так: и та, и другая идеологии доказали свою полную неприменимость к местным условиям, они не принесли народам континента ничего, кроме несчастий. Пока в Боливии не появится общенациональный проект модернизации и реформ, понятный и выгодный основным слоям населения, а не отдельным группам, выйти из порочного круга отсталости и насилия она не сможет. Смогли же уругваец Батлье-и-Ордоньес, аргентинец Иригойен, бразилец Варгас, костариканец Фигерес Феррер изменить свои страны так, что в них можно стало жить и работать, не боясь ни революций, ни диктатуры «горилл». Эво Моралес к таким лидерам не относится. Он ведет свою страну все дальше — по замкнутому кругу.
Сейчас он обсуждает боливийский конфликт с главами южноамериканских стран в Сантьяго-де-Чили. Бразилия, Аргентина, Парагвай, Перу, Чили выразили ему поддержку — там боятся гражданской войны в соседней стране, не желают насильственного свержения законно избранного главы государства. Одновременно в самой Боливии идут переговоры федеральной власти с бунтовщиками. Конфликт, скорее всего, будет приглушен, но корни его останутся. Моралес вряд ли откажется от своей политики, а жители «полумесяца» не смогут отказаться от своих требований. Значит, через какое-то время он вспыхнет вновь.
