Цивилизация
В воскресенье состоялись выборы в законодательные собрания трех субъектов федерации — Марий Эл, Иркутской и Сахалинской областей. Неделей раньше состоялись выборы в областную думу в Туле. Результаты их особенно интересны в перспективе задуманной Кремлем глобальной политической реформы, когда выборы в парламенты будут проходить исключительно по партийным спискам, а уже парламенты должны будут давать согласие на назначение президентом главы исполнительной власти.
Выборы парламентов проходили в совершенно разных по политической структуре регионах — в Республике Марий Эл, где все схвачено «Единой Россией» во главе с президентом республики Леонидом Маркеловым, в Иркутской области, где традиционно высокая политизированность населения обеспечивает разброс предпочтений, в Тульской области — давней вотчине левых сил, и в политически нейтральной Сахалинской области, которая, как и положено на острове, живет своей жизнью.
Хотя в трех из четырех парламентов наибольшее представительство будет иметь «Единая Россия», она всюду выступила хуже, чем на думских выборах 2003 года.
Если на выборах в Думу единороссы по России в целом набрали более 37% голосов, то сейчас в Марий Эл им удалось получить около 33%, в Иркутской области — около 30%, в Тульской — 22,3%, а в Сахалинской — и вовсе 17,2%.
Проблема ясна: административный ресурс и личная поддержка Путина, прочная ассоциация партии с президентом обеспечили ЕР победу на думских выборах. Однако местные отделения ее не ассоциируются с президентом. И «Единая Россия» немедленно теряет в весе. Особенно если в регионе сформировалась хоть малейшая внутренняя конкуренция и существует местная повестка дня, а губернатор не работает всеми своими ресурсами на «партию Москвы».
Этот результат усугубляется к тому же второй отчетливой тенденцией региональных выборов.
Она состоит в очевидном успехе левых сил и национал-патриотов.
<1>Несмотря на прессинг на центральных телевизионных каналах и муссировавшуюся тему раскола, КПРФ выступила либо так же, либо лучше, чем на президентских выборах. В случае же создания блоков КПРФ с левопатриотическими движениями такие коалиции способны везде лишить ЕР большинства. В Марий Эл коммунисты и аграрии на двоих набрали почти 31% голосов и еще более 13% получила Российская партия пенсионеров. В Иркутской области у КПРФ и Аграрной партии на двоих 32% голосов, еще около 6% у Партии пенсионеров. Да еще у «Родины» 9%. В Туле у левопатриотических блоков и партий — «Родины», КПРФ, блока губернатора Стародубцева «За Тульский край» и Партии пенсионеров — суммарно почти 46%.
В то время как правый и демократический электорат все более впадает в апатию в связи с усилением авторитаристских и антидемократических тенденций в российской политике, оппозицию авторитарно-бюрократической системе составляют растущие левые настроения.
Характерно и усиление в регионах Партии пенсионеров, очевидно спровоцированное полемикой вокруг программы монетизации льгот.
Что касается правых и демократов, то в тульскую думу сумел пробиться СПС (6,2%). А в Иркутской области СПС удалось организовать блок «За родное Приангарье», также получивший почти 7%. «Яблоко» не сумело преодолеть пятипроцентный барьер ни в одном из регионов. Очевидно, что в старом формате этим партиям вряд ли скоро удастся вернуться в качестве существенных игроков на электоральное поле. При этом их потенциал при переключении на местную тематику возрастает.
Третья тенденция, очевидно характеризующая неблагополучие политической системы, — чрезвычайно высокий уровень протестного голосования.
Если на думских выборах 2003 года кандидат «против всех» в целом по стране не дотягивал до 4%, то сейчас протестное голосование устойчиво превышает 10%, и это на фоне весьма низкой явки на региональные выборы в принципе.
Конечно, ситуация, когда парламент будет штамповать президентскую кандидатуру, несколько изменится. И потенциальный кандидат на место наместника будет прилагать максимум усилий к тому, чтобы собрать коалицию. А в условиях возможного роспуска вряд ли депутатам и их спонсорам, потратившимся на кампанию, захочется выбрасывать деньги в корзину. Так что противостояние областных законодателей и президента Путина вряд ли примет драматические формы. Однако в то же время, учитывая низкую явку избирателей (в районе 25–35%, по предварительным данным) и высокое протестное голосование, можно предположить, что в случае роспуска законодательного собрания президентом повторные выборы его смогут состояться лишь на протестной волне.
В противном случае люди просто не придут и регион получит «владивостокскую модель» — не утвержденного и не вполне легитимного президентского назначенца при отсутствующем законодательном собрании.
Наконец, рост левых и левонационалистических настроений представляет определенную угрозу уже и на федеральном уровне. В условиях псевдополитики и псевдовыборов конкурировать на избирательных участках будут лишь бюрократическая «Единая Россия» со своим административно-президентским ресурсом и левонационалистические, протестные настроения. Правый и демократический избиратель будет и дальше терять интерес к бесполезному голосованию.
Спор на выборах будет идти по основному пункту авторитарно-бюрократической повестки дня — разделу сырьевой ренты. Бюрократия будет отстаивать здесь свои интересы, а иждивенчески настроенный электорат — свои.
Эта ситуация, в частности, по всей видимости, ставит крест на надеждах тех, кто считает, что жесткая вертикальная власть может быть совмещена в России с либеральной и эффективной экономической политикой. Рост левых настроений является ответом на предлагаемое Кремлем возвращение к государственному патернализму в политике. Электорат требует подкрепить его патернализмом экономическим.
